Если вам вдруг взбредёт в голову изменить существующий миропорядок в отдельно взятой стране, то знайте – у вас есть всего три вменяемых варианта: первый – забабахать революцию (причём забабахать в буквальном смысле); второй – готовить изменения исподволь, «демократичным путём», используя информационные манипуляции, различные чёрные технологии и прочие НЛП, пока не вырастет совершенно новое поколение, а старое, жившее по заветам прошлого миропорядка, благополучно умрёт; и третий вариант – использовать все доступные подручные средства, включая даже массовую принудительную уринотерапию (передача «Очумелые ручки» вам в помощь).
У меня из перечисленных вариантов возможности были только для третьего. Чтобы сделать революцию – нужна идея, соратники и много денег. Чтобы изменить миропорядок манипулятивно, исподволь – нужно очень много денег и ещё больше времени (чего у меня вообще не было, особенно времени). Поэтому оставался лишь третий вариант – вернуть СССР с помощью подручных средств, таких как вазочка из старой виниловой пластинки, замороженных в морозилке солёных носков или держателя для пакетов из двух пластиковых бутылок. То есть способов у меня было не ахти, как видите. Сесть и плакать, как говорится.
И скажу честно, если бы я реально была пятидесятилетней девчушкой, единственное, что я бы сделала в данной ситуации – устроила бы шикарную истерику (это я умею).
Но!
Но я таки была пенсионеркой, и пенсионеркой опытной. Кроме того, перед моими глазами прошла вся история того, что случилось с братскими народами, союзными республиками и простыми людьми за эти годы. И к чему всё это в результате привело.
А ещё у меня была железная мотивация. Мотивация по имени Пашка.
Пашка! Сыночек! Ты будешь жить, чего бы мне это ни стоило! Если надо будет, я и Империю Ахеменидов верну, как бы они там ни сопротивлялись и сердито ни переворачивались в своих гробах!
Вот с таким примерно настроем я решительно распахнула обшарпанную дверь Калиновского горЖЭКа и вошла внутрь. Путь мой лежал в отдел кадров, но сперва нужно было найти небезызвестного Алексея Петровича и порешать с ним организационные вопросы.
Где его кабинет, я не имела даже смутного представления, поэтому принялась открывать двери и заглядывать во все кабинеты подряд («метод научного тыка» называется).
Наконец в самом последнем кабинете я наткнулась… нет, не на Алексея Петровича, а на лично Степана Фёдоровича, непосредственного начальника отдела эксплуатации ВКХ (что в переводе означает – водопроводно-канализационное хозяйство).
– Любовь Васильевна! – укоризненно покачал головой он. – Вот вы и попались, голубушка! Мы с вами о чём договорились? Что вы за четыре дня подготовите отчёт. Прошло уже сколько дней? И где отчёт?
По мере перечисления моих грехов он всё больше и больше хмурился. В конце он не выдержал, вскипел, вытащил из кармана большой клетчатый носовой платок и свирепо высморкался в него с обличающим трубным присвистом.
Я терпеливо ждала, когда он выпустит пар, а затем сказала:
– Степан Фёдорович, я помню, о чём мы договаривались. Но не всегда теория совпадает с практикой. Получилось так, что меня в кадрах отказались оформлять, хоть я и отработала день. Устроили скандал, протянули разборку до окончания рабочего дня и посоветовали приходить в следующий раз. Конечно же, я оскорбилась и решила больше с ЖЭКом не связываться.
– А сейчас что изменилось?
– Мой муж бросил меня и ушёл к другой женщине. А своих двух детей, прижитых им на стороне во время нашего брака, он тоже бросил, и, скорей всего, их могут забрать в детский дом. А мне их жалко, дети же, маленькие. Поэтому мне нужна постоянная нормальная работа, чтоб отдел опеки и попечительства позволил мне их забрать.
– Мать Тереза, ипи его мать, – изумлённо прокомментировал мои слова Степан Фёдорович. – Вот где бы мне такую жену найти? А то придёшь после очередной попойки с шофёрами, а она…
Он резко покраснел, взглянул на меня и замолчал.
Я сделала вид, что не обратила внимания на его слова.
– Поэтому мне надо или идти на эту ставку сейчас, но без отработки две недели дворником, или же искать другую нормальную работу, – веско сказала я и уставилась на Степана Фёдоровича добрыми глазами.
Ну а что, пусть сам принимает решение.
– А вдруг ты не сможешь справиться с отчётами? – подозрительно взглянул на меня Степан Фёдорович. – Я тебя возьму, а ты обмишуришься?
– А вы меня с двухнедельным испытательным сроком берите, – пожала плечами я, – а там уже видно будет.
– Ну… я не знаю… – задумался Степан Фёдорович, очевидно, он был из тех, что любят семь раз отмерять.
– В таком случае я пойду. – Я встала.– У меня время не ждёт, уж извините. Пока вы будете думать – детей в детдом заберут, а я допустить этого не могу. Всего доброго!
Я направилась к выходу.
– Постой! – рявкнул Степан Фёдорович. – Вот что ты сразу начинаешь, а? Я же сказал, мне подумать надо. Сядь и посиди спокойно и тихо пять минут, я думать буду!
Я покорно уселась обратно. Ну ладно, пять минут я уж подожду.
Степан Фёдорович с глубокомысленным видом воззрился в потолок, затем перевёл взгляд на телефонный аппарат, затем посмотрел уже на меня и наконец вздохнул:
