Как же тяжело порой начать писать новую книгу. Ты сидишь перед абсолютно пустой страницей и её надо заполнить каким-нибудь текстом. Причём желательно таким, чтобы он нравился тебе самому и твоим читателям. Второе даже важнее, ибо второе приносит денюжку.
Эта мысль каждый раз посещала голову Брюса Нортона, когда он откидывал крышку своего фирменного ноутбука фирмы «Hewlett Packard», запускал его, включал программу для создания текстовых документов и сидел перед белым экраном. Он ожидал, что клавиши начнут словно по волшебству стучать и создавать нечто новое.
У Брюса всегда вертелась какая-нибудь идея в голове, но чести превратиться в полноценное произведение удостаивалась далеко не каждая. И дело было даже не в том, что Нортон был плохим писателем – нет, по мнению критиков он был писателем терпимым, по-своему же мнению (и мнению многих читателей, что не могло не радовать) – достойным.
Проблема заключалась в том, что порой было попросту невозможно сесть и сосредоточиться на чём-то одном. Начиная писать один сюжет, Брюс его бросал и переходил к другому (так он начинал писать детективный роман, а заканчивал уже фантастическую повесть), менял героям характеры и имена, резко обрывал повествование и переводил его в совершенно иное русло. Он абсолютно не переживал насчёт того, чтобы довести главу до логического завершения и сразу же переходил к другой, более интересной по его мнению. Самое большее, что он мог сделать – написать в конце какие-нибудь слова без особого смысла, чтобы создать иллюзию завершённости.
Кстати, об этом.
– Брюс, чёрт возьми, когда ты наконец допишешь ту религиозно-фантастическую серию про ангелов?
– Сколько раз тебе ещё повторять, Баки, там не про ангелов, а про людей, выполняющих функции ангелов, это совершенно разные вещи.
– Да мне пофиг, пусть там будет хоть про чёртиков-наркоманов с Улицы Роз, люди ждут продолжения уже пять лет, Брюс. Имей совесть.
Баки Стивенсон был литературным агентом Нортона с тех самых пор, как Брюс вообще узнал значение слов «литературный агент». Баки отвечал за распространение всего, что вышло из-под пера (скорее клавиатуры) Брюса, за издательство, за защиту литературных прав. Он же устраивал встречи с фанатами, делил пополам прибыль и доставал травку для Нортона, когда у того «вот столечко не хватало для развития хорошей мысли». Наверное, Брюс смог бы назвать Баки другом, если бы у писателя вообще были друзья.
– Баки, ты задолбал. Это не так-то легко сесть и написать нормальное продолжение для нормальной серии книг. Тут тебе не мячик пинать на футбольном поле, тут думать надо.
– И что ты опять прикопался к футболу? Неужели он тебя настолько раздражает?
– Меня вообще бесит, когда взрослые люди ведут себя как кретины. Выбегает значит восемь…
– Их там одиннадцать, друг.
– …человек на зелёную травку с шариком поиграться. И швыряют его от одного к другому, от одного к другому, а несколько сотен миллионов бездумно за этим наблюдают. Чем тебе не антиутопия в современных реалиях? В самом деле, лучше бы уделяли всё это время искусству.
– Брюс, а чем тебе футбол не искусство? Ты хотя бы смотрел ту подборку 10 лучших голов прошлого года, которую я тебе скидывал?
– Смотрел. – Нортон откинулся на стуле и немного прикрыл глаза. – Это и правда было красиво.
– А я тебе о чём говорю? Что ты мне сейчас пытаешься доказать?
– Я пытаюсь доказать, Баки, что ты сам себе этим и противоречишь. Сколько там мячей нереально классно забили в прошлом году? Десять? Пусть их даже будет сто. В масштабах всего мирового футбола – это ничто. Да и вообще, какой резон тратить два часа…
– Матч длится полтора.
– …своей жизни в ожидании увидеть один-два красивых гола? А сколько игр заканчивается со счётом «ноль-ноль»? В искусстве ты такого не увидишь. Футбол, баскетбол, хоккей – любую спортивную игру ты наблюдаешь в прямом эфире. Садишься, расстегиваешь ремень, чтобы не мешался, смотришь. Ещё смотришь. И ещё. И вот игра заканчивается – и ничего не произошло, совсем ничего.
– Ну, такое тоже периодически бывает. И, к сожалению, довольно часто, – Баки почесал голову, понимая, что его аргументы иссякают. Чаще всего он бывал прав, но, когда Брюс затрагивал тему спорта – переспорить его было попросту невозможно.
– А в искусстве такого нет. Там ты видишь уже доведённый до ума итог. И не так важно, хороший он или плохой – он окончательный. Создатель вложил в него всю душу и представил зрению общественности. И в любом случае, им повезло – они не наблюдали кучу времени, как творец пытается создать нечто, но у него ничего не выходит. Представь себе писателя, который на глазах миллионов людей полтора часа пытается попасть пальцами по клавиатуре, но в конечном итоге всегда это делает мимо.
– И тыкает себе в глаз. Слушай, но всё же искусство и спорт – это разные вещи… Хотя в чём-то ты прав, согласен.
– А я тебе о чём? – Брюс пропустил мимо ушей всё, кроме последней фразы. – Ты никогда не видишь процесс в искусстве, ты наблюдаешь результат. Вот поэтому твоё видео из серии «топ-10 лучших футбольных голов» и выглядит неплохо – там обрезали всё ненужное и оставили самую изюминку. Никто не будет смотреть, как рисуют «Мону Лизу», все захотят увидеть по итогу те самые её глаза.
