Снилось, что я в гостинице в городе Архангельске. Я наяву там никогда не был. Да и во сне оказался в нем первый раз. Ни в яви и ни в нави у меня не было обстоятельств и дел, которые бы связывали с Архангельском.
И даже я слегка удивился, помню: с чего бы это Архангельск? Но твердо знал, что это именно он – точнее, какое-то местечко под ним, – хотя и непонятно откуда, как это во сне бывает.
Я был в гостиничном холле, он имел стеклянную стену, и передо мной была прекрасная панорама изгиба большой реки. (Наверное, это была Северная Двина. Во сне об этом не думал, а по пробуждении всплыло в памяти: это единственная река тех мест, которая могла быть похожа на мною виденную.) Противоположный берег был низким, серым и уходящим вдаль. А небо над рекой – светло серым. И белая вода… От этого зрелища невозможно было оторвать глаз! Хотя смотреть приходилось сквозь несколько запотевшее стекло холла, скрадывающее детали.
Мне захотелось выйти наружу, чтобы глаза не встречали совсем никакой помехи. Перед гостиницей обнаружилась огороженная терраса. Вокруг же нее был склон, изрезанный весь оврагами и покрытый снегом. Не совершенно белым, однако, а с этакой едва уловимой толикой серого – снег очень ранней весны. И по нему бежали узенькие тропинки. Никого на них не было.
Вдруг я понял, что по одной из тропинок быстро перемещается некое существо. Не увидел. И не определил слухом. Я это установил неким чувством, которое бывает во сне. И служит, надо сказать, безотказнее пяти здешних.
«Шестое чувство» сообщило мне и размеры зверя: приблизительно с волка. По огибающей террасу тропинке он бежал вверх. И я следил его путь глазами, его не видя. (Так мы обращаем взор в сторону источника звука. Но только здесь руководителем был не слух, а это «шестое чувство».)
Невидимым был зверь не совсем, однако, как я это заметил мгновение спустя. Короткая черная полоска, направленная параллельно движению его, была зрима, перемещающаяся над снегом.
Он скрылся из поля зрения, забравшись куда-то выше. Возможно, это последующие события, которые разыгрались во сне, были причиной предусмотрительного бегства его.
Мне тоже захотелось погулять по тропинкам. Я отошел на значительное расстояние от гостиницы, спускаясь ближе к реке. На ней вдруг началась буря. Молочно-белый цвет вод сменился на темно-серый. Огромные, лишенные пены волны пошли зигзагом от берега и до берега. Струи реки сшибались, закручиваясь временными воронками, и жерла их несло по стремнине…
Вдруг я заметил сложный предмет, который течение несло с почти невообразимой скоростью. С такой, которая может быть лишь у вод маленьких горных рек. (И, кстати, направление движения предмета и водных струй позволило заключить: у этой реки тоже правый берег был высокий и крутой, а левый пологий – как это у рек яви.) Когда предмет принесло достаточно близко, чтобы я мог его рассмотреть в деталях, я понял: передо мной плавучая пристань, которую сорвало течением. Прямоугольной формы, с белым навесом. И к ней привязана лодка – маленькая, оранжевая.
И в лодке двигался человек. Он отвязал ее и попробовал в ней добраться до берега, с которого я смотрел. Ему это почти удалось, но лодка вдруг опрокинулась и сразу перевернулась. Она и тот, кто в ней был, скрылись за уступом обрыва, увлекаемые течением.
Я видел, у меня нет возможности спуститься к самой воде, потому что обрыв этот был высок и совсем отвесен. Тогда я решил вернуться в гостиницу и рассказать о случившемся. Может быть, у находящихся там имеются средства связаться с теми, кто в силах оказать помощь.
Конец ознакомительного фрагмента.
