Танцует ангел на мосту сожжённом,
И от движений лёгких пальцев блики
На облаках изменчивых и вечных.
Мир в капле замирает отрешённо,
Мгновенье и судьба равновелики,
А жизнь и смерть чисты и быстротечны…
Танцует ангел на мосту сожжённом.
Танцует ангел на осколках веры,
И пустота – надёжная опора
Для самых невесомых пируэтов.
Для всех, кто жизнь считал за полумеру,
Выводит он виньетки и узоры,
Касаясь лишь казнённых и поэтов…
Танцует ангел на осколках веры.
Танцует ангел на игле вонзённой.
Он просто ангел – нам не оправданье -
Но музыка почти нас воскресила.
Расправив крылья, снежные знамёна,
Он светлых провожает на закланье,
И нам над пропастью дарует силы…
Танцует ангел над твоей могилой.
Танцует ангел на мосту сожжённом…
Танцует ангел на осколках веры…
Танцует ангел на игле вонзённой…
Для всех, кто жизнь считал за полумеру,
Танцует ангел над твоей могилой -
И музыка почти нас воскресила.
Мятежник, из дома
Ушедший однажды,
Запретным приёмом
Будивший сограждан.
Хоть мерились в сходстве
Дублёры и клоны,
Но в знак первородства
Вписал ты в законы
Великого Змея-
Священным животным,
Проход к апогею
Тоннелем кислотным.
Танцуя над бездной,
Ты сбросил оковы -
В строенье железном
Звездою сверхновой.
По душам – с террором,
В сознанье – с пожаром,
Бунтарь рок-н-ролла,
Шальной Че Гевара.
Ты стены взрывал все,
Пророк анархизма,
И мир преломлялся
Сквозь странную призму.
По нервосплетеньям
Палил провокатор -
Само разрушенье -
И есть детонатор.
Под вопли проклятий
Морали жандармов
Со смехом себя ты
Пометил напалмом.
Оплавились в ноты
Души децибелы…
Себя одного ты
Готовил к расстрелу
И падал с планеты
Сражённым солдатом…
В любимой стране ты
Персона нон грата.
От общей истерики -
К травле всеобщей…
Но дар от Америки
Принял ты проще,
Чем сердца усталость -
Отпелся, похоже…
И жизнь сокращалась
Шагреневой кожей,
Скользила сквозь пальцы
Беспечно и щедро -
И блюзом скитальца
Доверилась ветру…
Пророку от паствы
Награда-расплата:
В любом государстве
Персона нон грата!
Но чтоб слушать песни,
Рождённые снизу -
В посольстве небесном
Оформили визу.
Наверно, сон, а может, наважденье:
Присяжные глазеют на тебя,
И, объявляя строгое решенье,
Вердикт читает медленно судья,
Что подсудимый полностью виновен.
И голос крепнет к знаковой графе:
– Приговорить впредь к музыке и слову,
Что означает – аутодафе.
А наяву – ещё, пожалуй, с детства
Ты постоянно убеждался в том,
Что никуда от пламени не деться -
Пел, танцевал, любил, играл с огнём.
А кто-то жёг на сцене инструменты -
В азарте ты себя сжигал дотла.
Ты ставил five to one на те моменты -
Судьба немедля ставку приняла.
И день, и год за пять в безумном рейсе
На огненном шоссе – о том и речь.
Ты яростно дышал горючей смесью,
Чтоб лавой слов всех зрителей поджечь.
А сцена – аванпост небесной кары:
Жара, галдёж, прожекторы слепят,
И душат песни – языки пожара,
Сжирающего изнутри тебя.
Зола во взгляде и ожоги мозга -
Захлопнулась без шанса западня,
И расплавлялась жизнь покорным воском
В неистовом камлании огня.
Когда ты, оборвав на полуноте,
Покинул навсегда притихший зал,
– Угашенный, – внизу промолвил кто-то,
– Сгоревший, – кто-то сверху отвечал.
А тот, кто вправе раздавать названья
Всему, что есть на этом свете бренном,
Придумал охрененно точный термин
Тому, что с Джимом здесь произойдёт.
Он, выточив судьбы бесценной грани,
Налил в неё взрывоопасной смеси,
Взболтав амфитамин, спирт, прану, сперму,
Божественный огонь, циничный лёд.
Сияющий сосуд в ладонях взвесив,
Вписал в орнамент, краток и жесток,
Свой вензель, ну а ниже кровью – "рок".
А Музыка миф трепетно творит,
Как зажигал с ней юный фаворит,
Прекрасный необузданный любовник.
Отдавшись, он всецело обладал,
А покорившись, стал богам он ровней.
И наблюдал заворожённый зал
Их древний, дикий, страстный ритуал
И сам в оргазме бился настоящем.
А в плеске оргий, в простынях кулис
Конец ознакомительного фрагмента.
