Пролог. Возвращение в АПП
Каникулы – есть в этом слове из восьми букв волшебство, способное пробудить радостные воспоминания у любого: от школьника до убеленного сединами старца, если он хоть однажды изведал сладость отдыха от учебы. А вот магия иных звуков, складывающихся в сочетание «начало семестра», более противоречива. Кто-то воет волком от перспективы вновь трепыхаться в океане учебной программы, кто-то обреченно вздыхает, но есть и маньяки, радостно предвкушающие грядущие занятия.
Янка ни к одному из перечисленных типов студентов не относилась. Пусть дома после рождения крохотной сестренки Алины (Димка Донской у папы опять не получился!) было очень и очень здорово, но девушка ужасно соскучилась по друзьям и напарникам. Также ей очень хотелось увидеть однокурсников, даже вечно недовольную жизнью вампиршу Ириаль и капризного сирена Пита Цицелира.
В этот раз, как обычно, декан явился для транспортировки студентки в последний день каникул. Яна, в отличие от всей семьи, дружно растящей младенца на дачных просторах, уже ждала мастера Гадерикалинероса с сумками припасов, сложенными бабулей. Потому сначала Гад забросил девушку в общежитие, где они оставили багаж и по-быстрому отсчитали деканские банки с земляничным вареньем, а уж потом перенес землянку на площадь. Там уже привычно толпились студенты, жаждущие зрелищ – последних студентов АПП и эффектного явления Арки Выбора. Охотники до хлеба отирались совсем в другой стороне территории – у столовой. Силком на площадь перед Башней Судеб в последний день каникул никто никого не волок, но так уж сложилось, что почти все учащиеся собирались здесь по негласной традиции: и на волшебство поглазеть, и с друзьями-знакомыми повидаться-пообщаться после каникул.
- Донская! – вопль, потрясший, казалось, сами основы Мироздания, оглушил Яну, едва она оказалась с деканом на Площади Выбора. Медвежьи объятия стиснули девушку до хруста. Гад только коварно ухмыльнулся и исчез в очередном облаке серой пыли, оставляя жертву на растерзание оборотню.
- Уф, ясного дня, Авзугар, - жалобно пискнула выпущенная из тисков медведя студентка. – Я тебя тоже рада видеть, но не до перелома ребер. И вас, ребята!
Рядом с бугаем радостно заулыбались, приветствуя девушку, его низкорослые напарники – староста курса гоблин Кайрай и пещерница Тита.
- Извини, чуток не рассчитал, - белозубо, или скорее белоклыко осклабился однокурсник. – Я чего тебя искал-то, мы после площади все собирались на пикничок. За мной еще с прошлого года должок остался.
- Так ты же пару раз устраивал нам шашлыки?! – удивилась Янка странным долгам.
- Творец троицу любит! – поразил землянку желтоглазый горец-оборотень вариантом старой поговорки. – Так что все идем мясо жарить, вино пить, гулять, отдыхать, а учиться завтра будем! Ясно, да?!
- Ясно, - покорно согласилась девушка, мысленно облизнувшись при упоминании мяса, знатоком готовки которого в походных условиях был оборотень-медведь. После того, как Авзугар прекратил попытки сосватать ее за кого-нибудь из своих родственников, общалась девушка с ним с искренним удовольствием. – А вы моих напарников не видели?
- Вей-хо, как не видел? Видел! – провозгласил собеседник.
Перебивая напарника, пещерница вставила под согласный писк Кайрая:
- С утра в Лапе виделись, скоро, небось, на площадь придут, коль уже не здесь!
Проверяя гипотезу, Авзугар трубно заорал, запросто перекрывая шум громкоголосой толпы:
- Лис! Хаг! Где вы там? Ходу к Янке!
Ледокол для бурного моря студентов из тролля Фагарда Хагорсона получился великолепный. Под напором массивной и твердой, как камень, туши расступались все, кто не хотел упасть. Худощавый, если не сказать тощий, Машьелис о Либеларо из породы крайтарских радужных драконов с удобством следовал в кильватере.
Впрочем, это в прошлом году Лис был худеньким пацаном, способным с удобством спрятаться за шваброй. Сейчас Янка только в изумлении головой покачала. Напарник вырос почти на голову, раздался в плечах, он уже не казался тощим, только высоким и гибким, а еще юноша сменил прическу. Мелкие светлые кудряшки, делавшие его похожим на барашка, превратились в длинные локоны, небрежно увязанные в высокий хвост. Словом, Машьелис внешне повзрослел настолько ощутимо, будто не на несколько циклад с друзьями расставался, а не меньше, чем на несколько лет.
- Привет, ребята! – радостно улыбающаяся Янка была сграбастана напарниками в объятия. – Хаг! Лис! Ух, как ты вымахал-то, балбес! Настоящая сухота девичья, а не парень!
- Так, я не понял! Сухота или балбес? – сразу шутливо возмутился дракон, притискивая девушку к себе. Довольная улыбка нарисовалась на физиономии Лиса, когда тот с удовольствием отметил, что перерос Янку на пяток сантиметров.
За напарницу ответил веселящийся Хаг:
- Одно другому не мешает! Сухота – это внешний признак, а балбес внутренний и постоянный. Как был ты балбесом, мой друг, так и остался.
Слушая беседу друзей, громко заржал Авзугар, будто решил переквалифицироваться с медведя-оборотня в кентавра или лошадь. Кайрай, исполняя роль гласа разума, шикнул на шутников, вернее, пискнул:
