Автопилот взбесился как раз в ту минуту, когда стюардесса Жаннет Пирсон внесла в пилотскую кабину поднос с двумя чашечками дымящегося кофе, двумя сандвичами с ветчиной, предназначенными командиру корабля, и одним чизбургером для второго пилота, не любившего ветчины. «В-767» заложил глубокий вираж. С точки зрения пассажиров, он свалился на правое крыло столь стремительно, словно это самое крыло вдруг обломилось под корень и улетело прочь.
Однако обе плоскости оставались на своих законных местах, двигатели также не выключались, и ничто не свидетельствовало об отказе системы управления. До последней секунды полет проходил штатно. Ни облачка, ни нарождающегося циклона, ни бродячей зоны турбуленции. Ближайший грозовой фронт проходит столь далеко, что о нем можно забыть. Видимость – миллион на миллион. С высоты девяти с половиной тысяч метров желто-зеленые атоллы архипелага Тувалу четко вырисовывались в густом ультрамарине Тихого океана. Несколько минут назад была пересечена линия перемены дат, и пассажиры чартерного рейса Гонолулу – Брисбен, главным образом австралийцы, возвращающиеся с приятного отдыха на Гавайях в пекло зимней Австралии, были оповещены о том, что в одно мгновение перепрыгнули из двадцать четвертого в двадцать пятое февраля. Еще через полтора часа под крылом проплывет выводок островов государства Вануату, левее останется французская Новая Каледония, и лайнер выйдет на финальный отрезок маршрута. В двух сотнях миль от австралийского побережья его поймают радары аэропорта, и только тогда пилоту найдется иное занятие, кроме как вполглаза контролировать работу пилотажного комплекса.
Ударившись о переборку, Жаннет вскрикнула не столько от боли, сколько от испуга. Поднос выскочил из рук и прыгнул прямо в лицо. Ожгло горячим кофе. Чизбургер и сандвичи посыпались на пол.
Не стало сил держаться на ногах. Она упала бы, если бы перегрузка милостиво не прижала ее к переборке, позволив лишь сползти вниз. Жаннет не сомневалась: случилось что-то серьезное, но что?
Слыша возгласы пассажиров, стюардесса механически отметила: паники еще нет, пока налицо лишь удивление и возмущение. Нормальная человеческая реакция, когда лайнер выделывает акробатические трюки и только что разнесенные напитки опрокидываются пассажирам на колени. Чтобы испугаться, а тем более запаниковать, человеку требуется время. Разумеется, в любом рейсе среди пассажиров неизбежно окажется один или несколько тех, у кого еще в аэропорту заранее трясутся поджилки при одной мысли о посадке в самолет; обычно они и становятся катализаторами паники в любой нештатной ситуации, для них временной промежуток между началом происшествия и окончательной потерей самоконтроля чрезвычайно мал.
Обошлось. Пять, десять секунд – и из первого салона до слуха Жаннет донеслись отнюдь не панические возгласы и облегченный смех. Лайнер не падал – он завершал разворот и аккуратно выравнивался. Сейчас командир корабля обратится к пассажирам с извинениями за причиненное беспокойство: по требованию наземных служб пришлось срочно очистить воздушный коридор, возникла необходимость обойти грозовой фронт или что-нибудь в этом роде. И это будет ложью. Полет продолжается, для беспокойства нет никаких оснований, вы находитесь на борту «Боинга-767-400ER», одного из самых надежных трансконтинентальных авиалайнеров австралийской национальной авиакомпании Квантос-Эйр, известной своими высокими стандартами безопасности, ну и так далее… И это в первом приближении будет правдой.
Перегрузка исчезла. Лайнер медленно, очень медленно выполнял левый вираж, снова ложась на курс. Опершись о переборку, Жаннет поднялась с пола. Колени противно дрожали, руки тоже. Она рассердилась на себя и одновременно позавидовала пассажирам: часто профессиональный опыт дает больше оснований для страха, нежели беспочвенная мнительность. Лицо и униформа были залиты кофе, пластмассовые чашечки, сандвичи и чизбургер раскатились по полу пилотской кабины. Жаннет стиснула зубы. А ну, хватит дрожать! Делай свое дело! Во-первых, – прибери на полу. Во-вторых, – не мешай пилотам. В-третьих, – иди приведи себя в порядок. Нечего и думать о том, чтобы появиться в таком виде перед пассажирами, а что до экипажа, то одного взгляда достаточно, чтобы понять: в течение ближайших минут он вряд ли вспомнит о кофе…
Ей хватило времени и на то, чтобы наскоро помолиться.
– Слушается? – жадно спросил второй пилот.
– Как видишь.
Руки командира корабля лежали на штурвале. Автопилот был отключен. Сейчас над пилотажным комплексом колдовал бортинженер.
– Что там? – не оборачиваясь, спросил командир.
– Сейчас скажу. М-м… Кажется, все в порядке… Да, все в порядке. Уверен.
– Тогда какого дьявола он взбрыкнул?
– Еще не знаю.
– Хотел бы я знать, откуда взялся этот туман, – пробормотал второй пилот.
Действительно, синева океана под крылом исчезла. Внизу насколько хватал глаз простиралась сплошная густая облачность… или туман.
Никто не ответил. Бортинженер возился с бортовым компьютером. Командир держал курс по гирокомпасу.
– На море такой туман бывает, когда вода теплее воздуха, – сообщил второй пилот и поежился. – Такое часто случается на кроссполярных маршрутах…
