Anomaly ("Shpoler Zeide")
by Yefim Galperin
Mistery
Artist – Ilya Shenker
Design and Computer imposition – Aleksander Minz
All rights reserved by U.S. Copyright Office.
US PA 1-777-047
Художник – Илья Шенкер
Дизайн и компьютерная вёрстка – Александр Минц
«…Немедленно вылетаю! Но тебе, «шмок» и «шлымазл», я советую покончить с собой до моего приезда! Чтобы к множеству моих грехов не добавлять отрывание уже давно бесполезных частей твоего организма!».
Эти пять минут телефонного разговора между Парижем и украинской деревушкой, аккуратно записанного Службой Безопасности Украины и украинской мафией, изобиловали таким количеством специфических выражений на языке идиш, что для перевода пришлось искать в Киеве старых интеллигентных евреев. Про что это я, господа?
Да! Про любовь!
Обычно когда пользуются термином «Любовь», то подразумевают отношения двух людей. Противоположных полов. И не противоположных. Молодых и не очень. Юных и стариков.
Нет, конечно, в этой книге про это тоже есть. Но главное в ней – Вселенская любовь. Любовь как Благодать. Ко всему, что материалисты называют окружающим нас миром, а верующие Всевышним. В том числе и любовь родителей к детям, а детей к родителям. Сильных к слабым, добрых к одиноким. И вообще, ошибся Достоевский, переводя с Божественного! Не «красота спасёт мир», а Любовь!
– Ну, ладно! – скажет читатель, – Много вы видели этой любви в окружающем нас жестком мире.
Так ведь никто и не утверждает, что Любовь наблюдается повсеместно и ежечасно. Пока.
Но изредка… В определённые моменты и в отдельных местах…
И, конечно, как может называться в этом жутко прагматичном мире то пространство, в котором разлита Любовь?! Правильно!
«Аномалия» (и ещё, если кому-то это что-то говорит – «Шполер Зейде»).
Ориентируясь на клиповость мышления сегодняшнего читателя и восприятие им действительности в медийной форме, то есть как бы в виде телесериалов, стиль повествования выбран тоже киношный.
Будем надеяться, что читателю хватит фантазии представить всю эту «картину маслом» без принятых в традиционной литературе многословных описаний природы и нервических движений бровей героев.
Жанр выбран популярный вот уже добрых две тысячи лет – Мистерия.
Чтобы не нагружать читателя поиском в Википедии, – прямо оттуда:
«Мисте́рия (от греческого mysterion – таинство, тайна) – один из жанров европейского средневекового театра.
Сюжет мистерии – всегда про Чудо! – обычно разворачивается в виде увлекательной весёлой истории из современной реальной жизни, но с обязательными ссылками на религиозные источники».
Итак, Мистерия. С двумя хоралами, видениями и свадьбой.
Место действия – Франция, США, Африка. И самое главное – Украина!
Южная Африка. Резиденция президента ЮАР. Вечер.
Тропический ливень. Дворец президента оцеплен местной службой безопасности. Бьют барабаны. Гортанные команды. Белый лимузин и эскорт мотоциклистов в ожидании выхода важного гостя. В наушниках сотрудников службы безопасности на разных языках – английском, африкаанс, зулу и т. д.:
– Всем! Всем! Встреча президента с высоким гостем завершена. Готовность «Би»!
Открываются ворота. На всём пути следования эскорта перекрываются перекрёстки.
Южная Африка. Аэропорт. Вечер.
Ливень. Сквозь сетку дождя: белый лимузин движется прямо к трапу самолёта. Справа и слева с оружием наперевес бегут чёрные полицейские в белых гетрах. Телохранитель держит зонтик над открывающейся дверцей. Почётный караул двухметровых гвардейцев исполняет команду «Смирно!»
Из машины появляется человек. Рост ниже среднего. Чёрная шляпа, лапсердак, борода. Хасид.[1] Реб Борух Финкельштейн – бриллиантовый магнат, миллиардер. Рядом с ним возникает большой чёрный президент страны. Хасид в сопровождении президента проходит вдоль строя почётного караула, который под проливным дождём совершает положенные по протоколу телодвижения. Рядом с почётным гостем его секретарь и переводчик Саймон Стерн.
Возле самолёта суетятся местные техники. У трапа под большим зонтом наблюдает за церемонией ирландец Мак О'Кинли. Одет с иголочки. Белый человек.
В двери самолёта возникает ещё одна фигура хасида. Как положено – шляпа, лапсердак, борода. И безапелляционность. Это реб Гороховский.
– Этот дождь когда-нибудь у вас кончается? В прошлый раз, помню, тоже лило как из ведра.
Мак О'Кинли смотрит на Гороховского. Тот – на Мака О'Кинли. Оценивают друг друга.
Опускается аппарель, и лимузин магната въезжает в самолёт.
Торжественная часть заканчивается. Почётный гость взбегает по трапу. Саймон Стерн радостно обнимает Мака О'Кинли. Проходят внутрь самолёта. Заводятся моторы.
Салон самолёта. Вечер.
Мак О'Кинли и Саймон Стерн идут между рядами. Расталкивая их, пробегает Гороховский. За ним торопливо, поглядывая на часы, проходит группа хасидов.
Шляпа, лапсердак, борода…
– Молодые люди, так можно не успеть к «Маариву»! – командует на языке идиш Гороховский.
Салон самолёта. Вечер.
Мак О'Кинли и Саймон Стерн идут между рядами. Расталкивая их, пробегает Гороховский. За ним торопливо, поглядывая на часы, проходит группа хасидов. Шляпа, лапсердак, борода…
– Молодые люди, так можно не успеть к «Маариву»! – командует на языке идиш Гороховский.
