Как только продавец выбил чек, девочка тут же сорвалась и со всех ног бросилась в раскрытую дверь магазина. Чуть не сбив с ног входящего полицейского, вылетела на темнеющую улицу и, звонко отбивая маленькими каблуками, понеслась в сторону дома. Купленные консервы, хлеб и спрятанная под кофтой банка пива так и норовили выскользнуть из ее худеньких рук. Поскользнулась и чуть не упала в большую лужу грязи, растекшуюся на темной улице перед самым домом. Медленно поднялась по ступеням крыльца, нажала локтем на сломанную ручку входной двери и ввалилась внутрь. Резкий запах ночной попойки друзей нового хозяина дома ударил в нос. Даже не надеясь на милость спящего на диване дяди, быстрыми и осторожными движениями выложила часть покупок на стол в гостиной. Не желая попадаться лишний раз на глаза, тут же рванула наверх. Ступени предательски заскрипели, разнося протяжные звуки по пыльному помещению.
– Рэйчел! – послышался хриплый окрик мужчины. – Ты где, маленькая воровка? Я же сказал тебе принести три банки пива!
От испуга девочка с силой сжала резные перила и, не оборачиваясь, продолжила подъем на второй этаж. Снизу послышался щелчок и сильное шипение открываемой банки.
– О, черт! – ругань дяди облитого брызгами пенного напитка, снова разорвала тишину старого дома. – Вот маленькая стерва, оно же теплое! Ну, погоди у меня.
– Простите, я не смогла взять больше, там были камеры, – попыталась оправдаться Рэйчел и, подбежав к двери своей комнаты, быстро настучала короткий ритм.
– Вот дура! Да плевать мне на их камеры!
Дверь на короткое время распахнулась, давая ей проскользнуть, и тут же закрылась. Ее младший брат моментально защелкнул замок и подпер ручку спинкой стула. Такой способ уже пару лет надежно уберегал их от вероятных посягательств незнакомцев во время буйных вечеринок, организуемых дядей. В свои двенадцать девочка уже хорошо знала, что такое целый день питаться с братом из одной консервной банки, вскрытой при помощи тупого грибного ножа и молотка, а так же учить уроки или спать под звуки бьющегося стекла и бранные слова, доносящиеся снизу. После гибели родителей их дядя, как единственный ближайший родственник, стал временным владельцем некогда очень красивого особняка и одновременно их попечителем, получая за это дополнительно, прямо сказать, нескромные деньги. Перебравшись из тесной квартирки в центре городка, обычно спокойный и угрюмый новый начальник местного отделения полиции, примерно раз в месяц превращался в монстра с диким желанием напиться и побуянить. Все коллеги-собутыльники района, конечно же, не пропускали столь важное мероприятие. В такие дни дети старались как можно реже напоминать о себе, быть максимально незаметными.
– Я снова придвинула лестницу, поэтому завтра мы спустимся, и я отведу тебя в школу, – стараясь дышать ровно, произнесла Рэйчел и скинула легкую куртку. – Обязательно съешь все, что будут давать на обед.
Мальчик послушно кивнул и вновь уселся за стол под свет тусклой лампочки. Она потрепала его по макушке, наблюдая, как тот неспешно выводит буквы в прописи. Поджав губу, принялась открывать добытую банку с треской в масле.
– Томми, заканчивай быстрее с уроками, похоже, сегодня пирушки не будет и, наконец-то, получится выспаться.
– Когда тебя не было, этот поднимался и сильно стучал, – пробубнил брат. – Грозил завтра выломать дверь бензопилой, если не будем открывать, когда он хочет.
– Не бойся, я смогу нас защитить.
– Ага, ты все еще веришь, что та старая книжка нам поможет? – усмехнулся мальчик и недоверчиво помотал головой.
– Конечно поможет, вот увидишь! – уверенно ответила Рэйчел, продолжая медленно вырезать крышку консервы.
В какой-то момент старый нож соскользнул, и его острие глубоко врезалось в указательный палец девочки. Она коротко вскрикнула и, прикусив рану, села на пол. Том тут же подскочил к ней и приобнял за плечи.
– Больно? Покажи!
– Угу! – пробубнила она, не вынимая палец изо рта.
– Сейчас, – крикнул он и стал открывать засов на двери.
– Ты чего? Куда?
– В аптечке есть бинты и перекись, я мигом.
– Томми, не надо, слышишь, там снова его дружки пожаловали.
Мальчик замер, прислушиваясь, и вновь задвинул стул под ручку. Достал свой чистый носовой платок и протянул сестре. На его глазах проступили слезы. Увидев, как младший брат заходится в неслышном плаче, сама не сдержалась и, отвернувшись в сторону, почувствовала, как теплые слезы пробежали по щекам, рисуя две дорожки на коже.
– Расчесывая меня перед школой, мама как-то сказала, что у меня есть сила ангебериума, как и у нее самой. Приручив ее, я стану очень сильной, – стала рассказывать она запомнившийся момент из прошлой жизни, такой реальный до жжения в груди.
– Какой такой анбегерум? – шмыгая носом, переспросил мальчик.
– Ангебериум. Тогда я пропустила это мимо ушей, но когда месяц назад, нашла этот дневник…, – сказала она и несколько горячих слез бесшумно упали ей на кофту. – Я прочла название, написанное на латыни, и сразу вспомнила слова мамы. У меня все встало на свои места.
Вдруг ее осенило и, забыв про боль и обиду, она вскочила на ноги. Затем забралась на их полуторную кровать и потянулась вверх, вставая на цыпочки. Дотянулась до потолка и отодвинула одну из досок. Немного пошарив рукой, достала старую тетрадку в кожаном переплете.
