12 сентября 1944 года, Карпаты, Западная Украина, 14—22.
Очередь сухо протявкала совсем рядом. Пули с недобрым жужжанием пронеслись над головой, щедро посыпая её ошмётками подвернувшихся еловых веток. Свирин ругнулся сквозь зубы и поспешно скатился на дно овражка, из которого только что так неосторожно высунулся.
– Гей, капитане! Ты чого пид зэмлю закопався? Звыкаеш вже? – с издёвкой поинтересовался голос наверху, – Выходь, поживеш ще трохи. Нам на радисть!
Последние слова поглотил многоголосый хохот, эхом прокатившийся по лесу. Свирин тихо выругался ещё раз и отщёлкнул магазин трофейного «шмайсера». Восемь патронов. Плюс – ещё пять осталось в «ТТ». Хреново.
Бандитов было не меньше дюжины. Поначалу. Пятерых они с Серым положили ещё там, в селе. Пока держали оборону в собственном отделении милиции…
Капитан криво усмехнулся. Отделение! Смех один. Покосившаяся изба-мазанка на самой окраине села. С одним окном и двумя милиционерами внутри. Да ещё – с мощнейшим арсеналом: два автомата (один – трофейный), один пистолет и две гранаты-лимонки. Воюй – не хочу!
Зато задача была поставлена грандиозная: уничтожить все имеющиеся в округе банды и защитить «мирное население» от всякого рода преступных элементов. Их, этих самых «элементов» в окрестных лесах бродило немеряно: и недобитые фрицы, сбившиеся в группы и пытающиеся пробиться на запад – вслед за стремительно удаляющейся линией фронта; и дезертиры, тоже бродящие небольшими, но озверевшими стаями; и банальные уголовники-мародёры, набивающие карманы ценностями, отобранными у мёртвых…
И, разумеется, бандеровцы. Эти были самыми опасными тварями из всего перечисленного зверинца. Если остальные таились в лесах и в бой ввязывались лишь по необходимости, когда припрёт, то бандеровцы – целенаправленно истребляли всех, кто имел хоть какое-то отношение к Красной Армии и Советской власти.
Но самым лакомым куском для бандитов были «ястребки»: офицеры и сержанты подразделений НКВД, специально созданных на Западной Украине для борьбы с националистами.
Месяц назад Свирин стал этим самым «ястребком». Очень даже просто и быстро решился вопрос: вызвали к командованию, поставили задачу, дали в подмогу Серого, – и вперёд, в это затерянное в карпатских лесах село. Защищать «мирное население»…
Оно, это «мирное население», в большинстве своём мирным было лишь днём. А с наступлением темноты – бралось за всякие стреляющие трофейные железки и уходило в леса. Отстреливать «клятих москалив», топчущих «нэньку-Украину».
В последнее время бандиты обнаглели окончательно. Вот и сегодня: средь бела дня из лесу вышла дюжина откормленных салом, увешанных оружием «гарних парубков» и попёрла на штурм отделения милиции. Почти не таясь.
Да не тут-то было. Трёхлетний фронтовой опыт – это вам не шутки. В первые же пять минут боя трое бандитов навсегда прилегли на сочный украинский чернозём. Остальные стали осторожнее: на рожон уже не пёрли, обложили вкруговую и решили взять измором. Знали, сволочи, что с патронами у «ястребков» – полный швах.
Тогда-то они с Серым и решили прорываться в лес. И прорвались, попутно упокоив ещё парочку «лесовиков». Гранатой. А чуть позже, когда проклятое село уже скрылось за деревьями, Серый поймал спиной слепую, шальную пулю. И остался Свирин один, без своего старшины. Даже его оружие не успел забрать: озлобленные бандиты неслись по пятам.
Капитан вздохнул и воткнул рожок обратно в автомат. Да уж, ППШ Серого сейчас бы пришёлся очень кстати. Да и граната, оставшаяся у старшины, не помешала бы…
Сверху раздался шорох торопливых шагов. Свирин взметнулся из своего овражка, дал короткую очередь в два патрона в сторону звука и, уже падая обратно, успел заметить, как оседает на землю ещё один бандит. Шесть-один…
…Чёрт, зацепили-таки! Тупая боль заполнила правую половину живота. Капитан опустил глаза: по выцветшей гимнастёрке проворно расползалось тёмное пятно. Во все стороны от небольшой, аккуратненькой такой дырочки в ткани… ну и в животе, соответственно.
Похоже, в печень угодили… Руки и ноги начали стремительно холодеть. Всё, Свирин, отвоевался: с такой раной ещё несколько минут протянешь, от силы – четверть часа. Насмотрелся в своё время на передовой на ребят с чем-то подобным – невесёлая аналогия…
– Так що, капитан? Або ты до нас выходишь, або мы – до тебе? Для тебе краще буде, якщо ты – до нас! – не унимался наверху глумливый голос.
Свирин скрипнул зубами в бессильной злобе. Не дождётесь, твари, теперь я даже при желании к вам не выйду. Не смогу просто. Да и желания никакого нет.
Капитан пополз вдоль овражка. Неподалёку, в каких-нибудь десяти метрах, заросли колючего кустарника были намного гуще, чем в других местах. Свирин направился туда, сам не понимая, зачем. Его угасающим сознанием овладело давно забытое детское желание: забиться куда-нибудь в уголок, подальше от чужих глаз. Чтобы не нашли.
Не чувствуя боли, капитан продрался сквозь колючки в самую гущу кустарника. И полез дальше, не останавливаясь и уже почти ничего не видя.
