Тихими зимними вечерами, когда снежинки, подобно сказочным мотыльковым облакам, вьются вокруг городских многоэтажек, в одной из комнат на седьмом этаже гаснет электрический свет, и укутанная пледом маленькая девочка с большими заплаканными глазами подходит к окну, вглядывается куда-то в глубину этой легкой порхающей красоты и тихо шепчет: «Амонд, вернись! Вернись, пожалуйста, Амонд!».
Где-то там за окном смешно кувыркается большая вьюжная собака, время от времени подставляя снежинкам язык в надежде разгадать секрет появления и исчезновения этих холодных, немного колючих, но очень добрых и красивых белых мух.
…Как и цифры, для людей огромное значение имеют слова. Многие умеют из слов слепить целую жизнь. Порой слова рождают красивые неземные чувства, и кому-то начинает казаться, что он попал на седьмое небо. К сожалению, а может быть, к счастью, собакам слова неведомы.
Собаки знают, что мир не изменишь словами, какими бы правильными, умными и громкими они ни были. Для собак ценность таких понятий, как Дом, Друг, Верность, Сила, Нежность и Честность далеко не в словах. А самое светлое и чистое человеческое чувство Любовь собака несет с самого рождения и до самой смерти со всей собачей доверчивостью, бескорыстностью и прямотой.
Но друг ушел, и его не вернуть, а память о нем кто-то должен вложить именно в слова, простые человеческие. Хотя бы для того, чтобы та самая маленькая девочка у окна не чувствовала себя такой одинокой.
Глава первая
О воронежской деревушке Борки, забытой не только Богом, но и воронежцами.
Так бывает: кружит-кружит по полям одинокая речка, знать не знает, что за ближайшим леском течет другая, такая же одинокая и тихая. Но стоит двум речкам повернуть друг другу навстречу, они сольются и, уж точно, будут «не разлей вода»… Давным-давно надменный и гордый Польный Воронеж устал скитаться по среднерусским широтам, завернул за Рамонь и встретился с красавицей Лесной. Прошли века, а они все текут неразлучно до самого Дона.
Невелик Воронеж своими водами, и многим нашим соотечественникам совсем неизвестен. Но матушка история нет-нет, да и споткнется об это название тихой реки и красивого города. А Борки? Ну что Борки? Кто о них знает теперь. Кругом ракеты да компьютеры… То ли дело лет сто или двести – триста тому назад.
В старые добрые времена славилась деревенька своими чародеями-лекарями, изрядным самогоноварением и не в меру уродливыми башенками на околице. Века минули, и время в Борках поменялось, так что не понять теперь – кому благодать, а кому напасть. Старые люди ушли, а новые, решив замаскироваться от ротозеев да соглядатаев, на дорожном знаке у поворота в деревню исправили букву «Б» на «П» – так что Борки превратились в Порки.
…Под горой, ниже Борок на берегу Воронежа пара вечно пьяных мужиков круглый год денно и нощно лет тридцать подряд сторожила базу отдыха Объединения местной промышленности «Дубки». Однажды Объединения не стало. С того дня база отдыха отдыхала от отдыхающих, как отдыхающие отдыхали от местпрома. Ушли сторожа, и не осталось через неделю в Борках вообще никакого следа никакой промышленности – лишь добрая память отдыхавших здесь когда-то горожан да дубки, заботливо укрывшие бессовестную наготу фундаментов разобранных и растащенных домиков.
Но свято место пусто не бывает. На живописном месте у реки вскоре появились два новеньких сосновых сруба без крыш, плюс палатка с двумя первопроходцами, уставшими от городской суеты и решившими, хотя бы на время, поменять Воронеж-град на речку с тем же названием. Еще через год в Борках под могучей горой вырос дачный поселок, под неусыпным присмотром Амонда, о котором мы еще не рассказывали. Впрочем, вы, должно быть, уже догадались, о ком пойдет речь…
Глава вторая
В которой появляется Его Величество Амонд во всей своей собачьей красе.
Когда-то, когда вышеупомянутые первопроходцы еще не чувствовали запаха ни каких Борок, выходные дни им приходилось коротать, по-соседству со своими беззаботными, но, к сожалению, не всегда безобидными согражданами в «Белых песках». То была некогда шикарная база отдыха, ставшая к концу двадцатого века собственными останками с тем же названием и теми же функциями, что и при царе Горохе. С виду суровый Соломоныч, как и подобает настоящему директору настоящей «базы», гостей всегда принимал лично и всегда радушно, за что был всеми любим и уважаем. В этот раз ни каких исключений не ожидалось. Саламоныч, как всегда, был учтив и приветлив, а по-соседству, как обычно, гуляла шумная и, на вид, далеко не безобидная компания. «Горько» никто не кричал, и виновников торжества во главе стола было не больше одного. Одним словом – не свадьба, и слава Богу…
По неписаному регламенту любого Дня рождения после очередного тоста официальное русло праздника вынесло соседей к водопаду бурного веселья, утопив, в конце концов, всех до одного в пьяном озере сна. Наутро, с незначительными потерями в личном составе вынырнув на тихую гладь субботней действительности, они лениво потянулись к длинному столу, густо усыпанному остатками минувших гастрономических оргий. Да так и остолбенели.
