Америго Веспуччи, давший свое имя целому континенту – Америке, был сутенером в молодости и магом в зрелые годы. Эта удивительная трансформация стала итогом нескончаемого процесса его перерождения, запустившего цепочку невероятных карьерных ходов и то, что сегодня глянцевые журналы именуют «сменой имиджа».
Ближе к 30-ти годам он начал переделывать свою идентичность с такой регулярностью, что это наводит на мысль о неудовлетворенности собой и сжигающей нутро потребности постоянно находиться «в бегах». Вначале он оставил службу у властителя Флоренции, своего родного города, и перешел в подчинение к его сопернику. Через несколько лет в 1491 году он покинул Флоренцию и отправился в Севилью, но и там бросил свой бизнес, состоявший в посреднических услугах при купле-продаже, прежде всего ювелирных изделий, чтобы заняться подготовкой и снаряжением путешествия Колумба в Новый Свет.
В 1499 году в возрасте 45-ти лет или около того он нашел себе новое занятие, отправившись в океанское плавание самостоятельно, и через несколько лет уже считался знатоком навигации и космографии. В процессе этой последней трансформации Америго переходил с испанской службы на португальскую и наоборот. Несмотря на недостаток квалификации и профессиональных навыков, он был настолько убедителен в своей новой роли, что стал кем-то вроде официального космографа, получив монополию от кастильской короны на подготовку штурманов дальнего плавания и морских карт. Некоторые эксперты даже называли его новым Птолемеем, реинкарнацией величайшего, или, во всяком случае, наиболее влиятельного географа античных времен. В эпоху Ренессанса не было большей похвалы, чем быть поставленным на один уровень с учеными древности.
Даже если не брать во внимание чрезвычайный случай или ошибку, из-за которой его именем было названо Западное полушарие, биография нашего героя интригующа сама по себе – по причине изумительной легкости и безупречности переформатирования своей судьбы. Он одолевал все препятствия, которые встречались ему на жизненном пути, приспосабливаясь и переприспосабливаясь к чему угодно, словно сам состоял из ртути, и всё же ни один современный ученый с репутацией не рискнул написать его биографию. Ближе всех подошел к осуществлению этой задачи Лучано Формисано, чье аккуратное и на надежной источниковой базе биографическое эссе включено в сборник, изданный в 1991 году в честь 500-летней годовщины первого пересечения Колумбом Атлантики[2]. Другие же попытки представить его обстоятельную биографию являются гимнами обожателей с вкраплением реальных фактов или не имеющие ценности вульгаризации, в основе которых романтика, прославление героя и пространные рассуждения, служащие для заполнения пустой формы[3]. Но такие подходы совсем не вынуждены. Факты биографии Веспуччи поразительны по своей сути и без всякого украшательства. И всё же явная скудность посвященных ему исследований привела к тому, что большинство фактов, включая и те, что представляют величайший интерес и способны ошеломить читателя, остались непроясненными. Я отобрал два из них для первого предложения этого предисловия, и не только потому, что они впечатляют сами по себе, но также из-за того, что они не упоминаются в существующих биографиях и практически не обсуждались, во всяком случае в печати, специалистами, занимающимися этой и смежными темами.
Ученые предубеждения понять нетрудно. Специфические серьезные проблемы, связанные с источниками, касающимися жизни Веспуччи, не позволяют судить с уверенностью ни о чем. Легко привести множество примеров. И в самом деле, мы знаем о Веспуччи больше, чем о любом другом мореплавателе его времени, за исключением Колумба. Но и сравнение с Колумбом показательно. Последний изливал свою душу на бумагу всякий раз, когда обмакивал перо в чернила. Из написанного Веспуччи мало что сохранилось; и хотя большая часть из дошедшего до нас носит в широком смысле автобиографический характер, он никогда не допускал саморазоблачающих излияний, столь характерных для трудов Колумба. Критики оспаривают или, наоборот, принимают как аутентичные все письма, приписываемые Веспуччи или опубликованные под его именем и при его жизни. Дебаты ведутся жаркие, но точных ответов не предвидится. По общему согласию письма от руки признаются подлинными
