Все привыкли к тому, что я веселая и заводная. Но в этой части моих записок будет много печального. Впрочем, характер у меня не изменился, и душа осталась всё той же. Только я теперь совсем уже взрослая.
Меня почти уже никто не зовет как девчонку – Юла. Разве что папа и мой младший братец Виктор. Для своих коллег и студентов в Межгалактическом колледже космолингвистики я – «магистр Цветанова-Флорес». Для моего учителя и членов его семьи я – Юлия (кое-кто произносит по-уйлоански распевно, «Юллиаа»). Для моих дочерей, Лауры и Валерии, – просто «мама». Для мужа, Карла-Макса, – то «Юльхен», то «чокнутая валькирия» (verrückte Walküre), то, когда он хочет призвать меня к приличиям – «баронесса». Ну да, баронесса Юлия Лаура Ризеншнайдер цу Нойбург фон Волькенштайн. Это тоже я. Так записано в документах и во всех базах данных Межгалактического альянса разумных миров. А мой муж – барон Карл Максимилиан с тем же звучным набором фамилий. А его отец – барон Максимилиан Александр. Оба они – известные космоплаватели, что на самом деле гораздо важнее баронского титула.
Среди моих близких друзей есть и куда более высокопоставленные особы. Это семья Киофар – потомки императорской династии с погибшей планеты Уйлоа. Правда, они вообще-то не люди. Но я никогда не стала бы обзывать их уродливым словом «гуманоиды». Нет, они просто немного другие на вид. Их кожа не розовая, как у нас, а серо-зеленоватая. У них три глаза (верхний отличается цветом от нижних и имеет другие функции), на голове нет волос, зато есть нечто вроде гибкого панциря, похожего издали на темную шапочку.
Для меня различия в нашей внешности не имеют значения. Совсем никакого. И если у кого-то имеются предрассудки на сей счет, лучше дальше вообще не читать. Ведь речь в этой книге пойдет в основном о них, уйлоанцах.
Мой учитель, профессор космолингвистики Ульвен Киофар Уликенсс Джеджидд – не только со-ректор Тиатарского межгалактического университета, но и принц императорской крови и верховный иерофант уйлоанской общины. Своих титулов он никогда не использует официально, поскольку на Тиатаре нет и не может быть никаких монархов: здесь изначально установился коллегиальный принцип управления.
В университете – два равноправных выборных ректора. Второй – профессор Уиссхаиньщщ, куратор Тиатары от Межгалактического альянса разумных миров. Он с планеты Аис, а значит, не только не человек, но даже не гуманоид, и почти на всех, включая меня, производит устрашающее впечатление. Мне мерещится, будто профессор Уиссхаиньщщ – порождение темной материи. Разумом я понимаю, что такого не может быть, коль скоро он живет в нашем мире. Лично ко мне Уиссхаиньщщ относится как минимум с интересом, если не с определенной симпатией. И всё равно я не хотела бы с ним регулярно встречаться. А моему учителю это делать приходится. Но Ульвен говорит, что никакой мистической жути в присутствии Уиссхаиньщща не испытывает, и если договориться с ним о чем-либо получается не всегда и не сразу, то причина не в инфернальной натуре коллеги, а в ином устройстве его разума и восприятия.
Во Вселенной существует еще одна планета, Лиенна, на которую Межгалактический альянс переселил другую часть уйлоанцев, пожелавших покинуть свой погибающий мир. Лиенна и Тиатара разделены таким немыслимым расстоянием, что между двумя диаспорами очень долгое время не было никаких контактов. Да и сейчас просто так взять и слетать друг к другу в гости нельзя, для столь дальнего путешествия потребовалось бы содействие самых высокотехнологичных цивилизаций Альянса, но они не занимаются ни пассажирскими перевозками, ни, тем более, благотворительностью, а затраты оказались бы поистине астрономическими.
На Тиатару уйлоанцы попали почти случайно – каким образом, я когда-то рассказывала. А Лиенну руководство Межгалактического альянса специально выбрало для колонизации, подобрав такую планету, которая максимально походила бы на Уйлоа. И если на Тиатаре принципиально избегали единовластия, то на Лиенне оказалась скрупулезно воссоздана Уйлоанская империя со всеми ее институтами – за исключением живого монарха. Кровные родственники императора Уликена Последнего уцелели лишь на Тиатаре. На Лиенне же культивировалась почти религиозная вера в абстрактного «звездного императора», который чудесным образом спасся и обитает в глубинах Вселенной. Вероятно, многим лиеннцам эта идея пришлась по душе, иначе там возникла бы череда самозванцев. В отсутствие «звездного императора» на Лиенне существовал (и сейчас существует) Императорский дворец, работали (и сейчас работают) Императорский университет, Императорская академия наук, Императорская государственная библиотека, Императорский госпиталь, Императорский космопорт, и так далее.
Принц Ульвен Киофар Уликенсс Джеджидд много лет ничего про это не знал, а когда, наконец, узнал, наотрез отказался обсуждать свой возможный визит на Лиенну. «Я же не сумасшедший», – сказал он нам, и я навсегда запомнила укоризненный тон, которым он произнес эту фразу. Власть со всеми регалиями его никогда не прельщала, хотя, став ректором, он обнаружил несомненный талант стратега и администратора.
