Погружаясь в эти важные воспоминания, я всегда испытываю волнение: сердцебиение учащается, на лбу выступают капельки пота. Словно я снова на стадионе, заполненном двадцатью пятью тысячами зрителей, за несколько секунд до того, как побил мировой рекорд. До последнего я не хотел делать достоянием гласности то, о чем на протяжении двадцати с лишним лет не знали даже самые близкие друзья. Я никогда не хотел и до сих пор не хочу показаться слабым, ущербным, вызывающим жалость и сострадание.
Я рос счастливым ребенком, третьим в большой многодетной семье. Мог запросто пойти на семейное торжество в разных ботинках, оставшись при этом не разоблаченным родителями. Мечтал преуспеть в спорте, поэтому упорно занимался различными дисциплинами, тренируясь до девяти раз в неделю. Но этим мечтам не суждено было сбыться… Однажды во время недельного 250-километрового пешего похода мои лодыжки внезапно воспалились и распухли, от сильной боли я не мог сделать и шага. Полгода я был прикован к кровати. Врачи не могли понять, в чем дело, а постоянный гипс только усугублял ситуацию. Благодаря счастливому стечению обстоятельств диагноз мне все-таки поставили, но он оказался гораздо хуже, чем я предполагал… Дело было не в походе и не в ногах, а в дремавшей в моем теле системной, пожизненной, неизлечимой болезни. Доктор провел со мной стандартную беседу, предложив самостоятельно изучить заболевание. Я погуглил диагноз, и мне стало настолько не по себе, что я даже не смог продолжить чтение…
Начался традиционный цикл из гнева, отрицания, ярости, обиды и главного вопроса: «Почему именно я?!» Я пытался торговаться с собой в надежде продолжить прежнюю жизнь, но быстро понял, что не могу справиться с болезнью. Чтобы избежать сильной боли, мне пришлось исключить из рациона все привычные продукты и тренировать силу воли, следуя новому образу жизни. Любое нарушение режима влекло за собой боль. Временами ситуация улучшалась, сказывалось правильное питание. Тогда появлялась надежда, что жизнь вернется в привычное русло, но потом все опять возвращалось на круги своя. Все это напоминало подводное течение, которое то появлялась, то исчезало странным, неожиданным образом. Через несколько лет, когда я проходил лечение в специализированном центре, известный профессор отвел меня в сторону и поинтересовался, может ли использовать мои фотографии и результаты анализов в своих лекциях и учебниках, потому что такого исключительного канонического случая течения болезни он еще не встречал.
В этот момент я окончательно смирился со своими обстоятельствами и начал мыслить критически. Я решил, что мне придется похоронить мечту стать лучшим в спорте, поскольку достаточного для этого здоровья уже не будет. Но, возможно, я найду альтернативу? По моим оценкам, мне оставалось жить порядка 15-20 лет. Сколько времени в подобном контексте я могу посвятить планированию, сколько нужно будет потратить на учебу и работу, и останется ли после этого время на воплощение задуманного в жизнь? После осознания собственной смертности и определения ее четких временных рамок я впал в депрессию.
Врач направил меня в санаторий для людей с аналогичным диагнозом. Ехал я неохотно, мысли постоянно крутились вокруг грядущих последствий заболевания. Но именно там всемогущий случай свел меня с человеком, радикально изменившим мою жизнь! Он был немолод, но пребывал в отличной физической форме и прекрасном расположении духа. Я был просто очарован им и не смог удержаться, чтобы не подойти. Всего полчаса беседы полностью поменяли мое отношение к болезни и к жизни в целом. Он стал ролевой моделью, постоянным примером и мысленным советником, помогающим в сложных ситуациях. Когда я поинтересовался, почему он находится в такой хорошей форме, мужчина ответил: «Молодой человек, с нашим диагнозом нельзя позволить себе быть в плохой форме!» Он объяснил, что мой прогноз на будущее неправильный и болезнь не конец, а начало жизни. Если быть до конца откровенным, я не все понимал, но он однозначно не выглядел жертвой. Именно он призвал меня как можно скорее вырваться из истории страданий.
