Кайрат Айдынович уехал из лагеря на несколько дней – то ли под предлогом важных дел не хотел мозолить нам глаза, уязвленный своим поражением, то ли и в самом деле появились какие-то важные и неотложные дела. На это время в лагере наступила идиллия.
Но только не для меня.
Прохода мне не давали разве что местные коты, которым было все равно какой я там рывок совершил – они, когда со столовой таскают сосиски, и не такие еще рывки совершают. Остальные же ребята только и шептались – герой.
Да какой к черту герой?
Хотя сначала было даже приятно. Все хвалят, по плечу хлопают. Даже гордость за себя появилась. Однако быстро надоело. Потом и вовсе стало раздражать. Дошло до того, что пришлось даже отдельно заниматься, чтобы ежеминутно не просили показать еще раз этот самый рывок Нестерова. А к третьей стенке и вовсе выстроилась нескончаемая очередь тех, кто хотел повторить мой трюк. Количество шишек и ссадин увеличилось в эти дни втрое, и фельдшер грязно ругался матом, выглядывая из окна кабинета.
Но были и положительные моменты.
В эти три дня отсутствия Кайрата Айдыновича вдруг увеличились и развлекательные мероприятия для нас, словно даже администрация выдохнула, почувствовав отсутствие надзорщика.
В первый день приехал какой-то скрипач, вроде бы известный, но мне абсолютно незнакомый. Играл на удивление здорово. Во второй привезли выставку редких минеральных камней и куратор выставки – старый седой профессор, – долго и с упоением рассказывал про экспонаты. На третий день и вовсе пик счастья – привезли кино. Но показ назначили на вечер, чего мы с нетерпением сегодня и ждали.
Костарев на тренировках не появлялся и на некоторое время тоже пропал из виду. Володька, встречавший его пару раз в коридоре казармы, сказал, что тот был поникшим и каким-то потерянным. Еще бы! Чуть не разбился.
Зато Молодов активизировал свои силы и заставлял всех по нескольку раз кряду проверять страховку, повторять виды узлов, рассказывает очевидные правила, какие нужно соблюдать перед и во время восхождения.
Характер тренировок тоже изменился. Тренер сказал, что на Победе сравнительно мало скал, поэтому важно умение ходить по крутому льду, а также выносливость. Подъемы на стенки практически прекратились и основное время мы просто бегали на длинные дистанции с различными отягощениями, до изнеможения. Кто-то из ребят сказал, что это просто отговорка – на самом деле Молодов просто не хочет рисковать и пускать нас на высоту, из-за эпизода с Костаревым. Так ли это было на самом деле я не знал. Но тренировки с отягощением не радовали.
Мышцы и ноги, еще не успевшие отойти от испытания, болели неимоверно и под вечер гудели. Но я не жаловался.
Кайрат Айдынович вернулся внезапно на третий день. Был он весел, улыбался и даже подсвистывал себе под нос незатейливую мелодию. Мы украдкой поглядывали на него и предчувствие нехорошего зрело под сердцем.
– Что-то явно задумал, гад, – шепнул Костя, отворачиваясь.
– Небось, еще одно испытание, – ответил Володька.
Мы сидели в беседке, ожидая команды на обед.
– Слушай, Андрюха, а ловко ты… – начал Костя, но я перебил его.
– Не надо.
– А чего? Ты хоть сам понял, что сотворил? Рывок Нестерова…
– Если я хоть еще раз услышу это выражение, то просто закричу!
– Ладно, чего нервный такой? – смутился Костя. А потом задумчиво спросил: – Интересно, а какое кино сегодня показывать будут?
– Говорят, какой-то польский детектив, – ответил Володька.
– А я слышал от Мишки, который из пятой комнаты, что вроде комедия какая-то.
– Да какая разница? – отмахнулся Володька. – Лишь бы фильм хороший был.
– Любой фильм, даже плохой, лучше тренировок, – вздохнул Костя.
Володя хотел поспорить с этим утверждением, но вновь на улице появился Айдынович, выйдя из управления. К нему подошел Молодов, поговорил о чем-то. Вернулся задумчивый, но ничего не сказал, что только усилило нашу тревогу.
После обеда мы привычно разбрелись по комнатам. Кто-то отдыхал, кто-то читал книжку. Я же решил выйти на улицу и немного развеяться. Местный свежих воздух меня бодрил.
Пройдя к беседке, я расположился там. И вдруг увидел у проходного пункта знакомую фигуру. Пригляделся. Неужели показалось? На Дубинина похож. Да ну, откуда ему тут взяться?
Гость переговорил с охранником, двинул в лагерь.
Нет не показалось, это и в самом деле был Дубинин!
Он направлялся в административный корпус, но увидев меня, поменял маршрут и двинул в мою сторону.
Вид у тренера был не важный, помятый и, кажется, тренер перед тем, как тут появился, всю ночь пил, потому что лицо было опухшим, небритым, а глаза красными.
– Как вы сюда попали? – спросил я, после того как мы поздоровались с ним. – Ведь это же закрытая территория?
– Для меня открытая, – хмуро ответил Дубинин. – У меня пропуск зеленого уровня.
Спрашивать в лоб о цели визита было неудобно, но сильно хотелось.
– А вы…
– Андрей, хотя бы ты меня послушай! – вдруг с жаром воскликнул Дубинин, схватив меня за плечи. – Все это, – он махнул рукой на лагерь, – машина по убийству людей!
– О чем вы?
На мгновение мне даже показалось, что Дубинин не в себе. Не отошел от ночи попойки? Возбужденный, нервный. Что-то с ним явно не так.
