История эта, а вернее будет сказать небольшой, но весьма ёмкий рассказ о необычном приключении, доверху наполненным рядом забавных происшествий пришёлся в аккурат на череду всеми любимых майских праздников. Случилось это всё не в столь далёком прошлом, конечно же, если учитывать условную относительность летоисчисления календаря автора. Хотя честно признаться, – Настоящее, Прошлое, Будущее – такая скользкая тема, причём она скользкая абсолютно на любом уровне: на духовном ли, научном, фантастическом, ментальном, в любой из сфер размышлений – всё это настолько относительно. Ведь по факту то любое деяние или даже просто фраза, едва ли покинувшая уста человека – это официально является уже историей, неким минувшим Прошлым, а вот место для шага вперёд, абстрактным ли или же самым что ни на есть реальным, куда в самом ближайшем воплощении устремится стопа – это и есть Будущее. И насколько же мала и непостоянна, а главное ничем собственно и неизмеримая та самая преследуемая в мире величина – Настоящее… Ну да ладно, пожалуй, достаточно с меня этой нудятины и прочей псевдо философии на ровном месте, дай мне только волю. На сей раз мой рассказ будет более динамичным, в нём я совершенно намерено что-то где-то видоизменяю, вношу коррективы и опускаю подробности названий и имен, дабы в последствии не возбуждать в случайных людях некое мнение и предвзятое отношение к себе и ко всему нижеизложенному. Я не Сакен Сейфуллин, чтобы несколько позже в честь меня называли улицы, проспекты, я писатель отнюдь не такого уровня мастерства и таланта, что даже стоя рядом, говоря о себе, как о ремесленнике данного направления, я чувствую себя как-то неловко, но тем не менее… От чего я собственно упомянул незабвенного Сакена Сейфуллина? Дело в том, что в своё время этот Человек с Большой Буквы бывал в этих самых местах, и не просто бывал, а работал, творил, описывая все тонкости и глубины умопомрачительной красоты бессмертных легенд, воплощённых в реалиях живой природы этой исторически значимой Земли. Вот и мне в свою очередь однажды довелось познакомиться, соприкоснуться, напитаться и вкусить все прелести внутреннего и внешнего мира этого богатейшего курорта – курорта Боровое. А то богатство, внешнее, ироничное, о чём сулит молва, так она встретилась со мной прямо лицом к лицу по прибытию на привокзальной площади. Несколько лет назад я уже имел удовольствие проводить свой отпуск в этих местах и более того, проводил я его в том же самом гостевом доме, что и в этот раз. И признаться, мне тогда многое пришлось по нраву, но в этот раз, увы: сервис, мораль, порядок и совесть энд Компани почему-то дружно решили пропустить свой ход и предоставить абсолютную свободу воли всем чрево угодным обладателем должностей, в частности управителям и прочим причастным гос тараканам, которые так и любят безнаказанно подрачивать узду закона, учиняя фетиш повсеместного бардака и позора.
В полуденном ветерке, в этом юном характере, несдержанном большими зданиями с разметками и обязательными правилами жизни, в нём пребывал, то ли тёплый, а то ли ещё прохладный тон едва ли пробудившейся природы. Этот ветерок местами ленно, местами дерзко и абсолютно самобытно распространял по всей любой ему атмосфере совершенно праздный, и искренний дух времени, дух пробуждающейся Земли. Он, едва ли переступив изначальный Рубикон мая, своим вольным дуновением он настраивал всех и каждого на некую ласковую впереди идущую летнюю пору, которая хоть в этот раз да будет, должна, ну разве что хоть разочек, но обязана обернуться для каждого каким-нибудь да счастьем. На календаре зиял первый, знаменательный день мая, но как, ни странно, ни торжества, ни чествования, ни мира, ни трудящихся нигде заметно не было, даже принудительного субботника с прохлаждающейся школотой не было видно, в отличие от беспризорно разбросанного по углам и обочинам курорта мусора, пластика и прочего людского стыда. Миновав вокзальные препоны, я вышел на площадь и, обозревая виды мои ожидания вместе с приподнятым настроением в такт моему шагу решительно сходили на нет. Ни где должно, ни на дырявой парковке, ни подле, совершенно нигде в округе не наблюдалось ни единого трансфера, ни даже самого захудалого автобуса с привычно кричащими рядом с ними представителями различных домов отдыха.
– Странно, – подумал я, и принялся оглядываться дальше с весьма недовольным лицом. И тут я замер в оцепенении, будто бы поражённый электричеством. Моему взору открывалась такая картина: из здания вокзала разнокалиберной вереницей шли, тянулись, ползли люди преимущественно с явными или сокрытыми, но ограниченными возможностями, люди инвалиды, каждый в своём роде. Я и сам человек с изъяном в виде диабета и прочих сопутствующих, на основе чего мне собственно путёвка и была выдана, но по сравнению с той вязко тянущейся гурьбой, я, по крайней мере, был тверёз и безболезненно мог передвигаться. Но вся полноценна соль заключалась на другой стороне недостающей картины. Вероятно, на основе гениальности того или иного гос постановления все дома отдыха и санатории сократили свои бюджеты и упразднили встречу и доставку людей с вокзала до места их отдыха. От чего сиянию улыбчивых лиц целого арсенала местных таксистов не было предела, искрами радости которых, наверняка можно было бы заменить ни одну электростанцию. Инвалиды растерянной и разочарованной походкой с матюгами брели, словно бы на ароматную прикормку к словоохотным и без крайне наглеющим извозчикам, которые все как один, ничуть не уступая, циничной обороной держали задранную втрое цену. Делать было нечего, пришлось соглашаться, и, скомпоновавшись по одним и тем же местам назначения мы принялись рассаживаться по машинам.
