Повесть-сказка
Глава временная,
которая всё же проливает свет на вечное
Почему временная? Да просто это вовсе не глава, а необходимая отсрочка от основного текста, чтобы объяснить, откуда он взялся. Кто из вас не читал знаменитые чудесные и развесёлые сказки английского писателя, математика, философа XIX века Льюиса Кэррола «Алиса в Стране Чудес» и «Алиса в Зазеркалье»! А кто действительно не читал – завидую и поздравляю: вам ещё предстоит первое путешествие в удивительный, единственный в своём роде и неповторимый мир фантастических сновидений семилетней девочки, направляемых рукой доброго волшебника Чарльза Лютвиджа Доджсона, который вошёл в историю мировой литературы (а значит, в вечность) под сказочным именем, которое я назвал в начале.
Так вот. Когда я впервые прочитал «Алису», меня взяла досада. И это всё?! Но ведь история явно не досказана… Так не хотелось расставаться с простодушной, впечатлительной и смотрящей на мир широко открытыми глазами героиней! Перечитывая прославленные сказки в зрелом возрасте, всё больше приходил к убеждению, что про неё была трилогия, а не два произведения. «Приключения Алисы под землёй», написанные до «Страны Чудес» и «Алиса для детей», вышедшая значительно позже, не в счёт. Потому что это предварительные наброски в первом случае и упрощённый пересказ основных двух приключений во втором. И не просто так автор в стихотворении, заключающем «Зазеркалье», обмолвился:
А память – она не рассталась с летом.
Но нет, я найду Алису! А где?
Сказка не может кончаться на этом.
Где было искать третью «Алису»? Ну, конечно же, она нашлась сама.
А дело было так. Я разместил в своём интернет-журнале (блоге) ностальгическое эссе «Мы так любили «Битлз»! Эта музыкальная группа шестидесятых годов прошлого века, как и «Алиса», стала визитной карточкой Великобритании. И тоже теперь достояние вечности. Среди многочисленных откликов на публикацию был и комментарий на английском языке некоего Джека Коллингвуда. Он благодарил за память о его выдающихся соотечественниках. Так завязалась наша переписка. Со временем выяснилось, что мой новый друг – потомок первого биографа Льюиса Кэррола, его племянника. Сам Доджсон так и не женился, и детей у него не было. Однажды я решился и высказал свои соображения насчёт предполагаемой трилогии о необыкновенных приключениях во снах маленькой девочки. Оказалось, что и у мистера Коллингвуда были сомнения, что на Зазеркалье всё заканчивается.
Однажды я задремал за компьютером, и мне приснилась хитро улыбающаяся светловолосая девочка. Она выглядывала из окошка настенных часов-ходиков вместо кукушки. Да вдруг задорно прокричала: «It’s time to get up!». И правда, пора вставать, подумал я ещё во сне. А открыв глаза и подняв со стола голову, увидел новое сообщение на экране. Джек радостно извещал меня, что откопал в Британской библиотеке неизвестную рукопись своего далёкого предка, повествующую об ещё одном путешествии девочки, которой «уже целых семь с половиной лет». Эта новость была столь же невероятна, как и рассказы Алисы о том, что она видела в кроличьей норе и за зеркалом. Однако я попросил друга по переписке выслать найденный текст на мою электронную почту. Что он и сделал в тот же день.
Моего английского хватило на то, чтобы понять: это на самом деле новое путешествие Алисы по своему сну. С помощью компьютера сделал подстрочный перевод. И ахнул! Вот оно – завершение трилогии Льюиса Кэррола! Не отрываясь от клавиатуры, переделал подстрочник таким образом, чтобы любому читающему по-русски было всё понятно. Что ж, всему своё время. Настал час и третьей сказки об «отчаянно любопытной и жизнерадостной», как характеризовал свою литературную дочь писатель, чудеснице.
Глава первая
Час пробил
– Ты мне уже задавала этот вопрос, – с глубоким вздохом сказала Лорина. – Я говорила не раз: «Настоящая Соня – ты!». И кроличье подземелье, и Зазеркальный Дом приснились тебе, а не Дине или её котятам.
Тут я должен, наконец, сообщить вам, что старшую сестру Алисы зовут Лорина, которая воображает себя повидавшей жизнь и взрослой. Ну, не знаю, вам судить, взрослая она или нет. Лорина на «целых» три года старше своей семилетней сестры.
– Никакая я не соня!– обиделась было Алиса.
Но тут же подумала, что, наверное, невежливо так разговаривать со старшей сестрой, а потому добавила извиняющимся тоном:
– Просто ни Черныш, ни Снежок, ни Дина не признаются, что тоже были в моём дивном сне. Вот я и гадала, кому же всё это приснилось.
– Ну и хватит на этом, – примирительно произнесла Лорина. – Ты лучше посмотри на часы.
И обе повернули головы в сторону того самого маленького уголка у камина, который не отражался в надкаминном зеркале, даже если залезть в кресло. Там мерно тикали настенные часы-ходики, которые, собственно, и усыпили Алису в тот раз, когда она отправлялась в Зазеркалье.
Ей тотчас вспомнился забавный стишок, рассказанный однажды в школе на перемене смешливым мальчиком Томом из её класса:
Всю жизнь причитал один усач:
«Когда же поправлюсь, скажите мне, врач?!
Мои усы
Превратились в часы,
И тикают громко, хоть плачь!»
