Украина. 2022 год.
Есть ли на войне место мечтателям и романтикам?
Нет. Когда твоя жизнь под прицелом, тебе абсолютно некогда смотреть в безумно красивое предзакатное небо. Красное зарево заходящего солнца, стремительно пропадающая синяя полоса и пернатые полоски облаков создавали великолепную небесную картину.
Фотоны света с дикой скоростью неслись от солнца для того, чтобы быть поглощенными нашей землей.
Небесная красота представляла полную противоположность тому кошмару, который творился на земле:
Свист и взрывы артиллеристских снарядов – железных ликов смерти, падающих с неба. Отчаянные крики смертельно раненых людей, гул тяжелой техники, несущей разрушение…
Глядя сквозь снайперский прицел в пустые глазницы, некогда бывшие окнами, в которых светились домашние очаги, Богдан с холодным, машинальным инстинктом искал очередную мишень. Одна пуля, вторая, третья…
Танки стреляли из крупнокалиберных пушек по домам, превращая их в груды мусора, среди которых были зажаты куски мяса, некогда бывшие людьми.
Оператор беспилотного летательного аппарата с мертвыми глазами и легкой циничной улыбкой сбрасывал бомбы на технику неприятеля. Глядя на него стороны, казалось, что его совсем не затронула агония войны. Все дело в том, что его психика была сломлена смертью семьи. Одна ракета перечеркнула все… И он отправился убивать. И в голове оператора не было эмоций, не было чувств, было только одно: огромное и всеобъемлющее желание мстить…
Убивать и убивать… Одного, второго, десять, сотни и чем больше, тем лучше…
В его голове быстро возвелся саркофаг в десятки раз мощнее, чем над взорвавшейся Чернобыльской атомной электростанцией. Кокон, защищающий от любых чувств.
Да. Война имеет множество лиц, и все они чудовищны. И как мало нужно человеку, чтобы превратиться в монстра, перешагнуть порог разума? Быть обезумевшим от горя? Или быть зараженным ненавистью? Или испытывать потребность убивать?
Глядя на историю жизни на Земле, можно с уверенностью сказать, что война всегда была и является частью жизни. Сложные формы жизни, такие как люди, появились вследствие поглощения одних клеток другими. Клетки захватчики и клетки жертвы.
* * *
Где-то в глубинах нашей Вселенной темное вселенское пространство подсвечивалось слабым мерцанием исходящим от облака межзвездной пыли. Оно переливалось палитрой цветов от темно-пурпурного до светло-розового. Кроме странного спектра свечения, это облако внешне не отличалось ничем от других миллионов облаков космической пыли.
Но если бы какой-нибудь космический путешественник в обозримом будущем имел возможность хотя бы приблизиться к облаку, приборы его космического корабля зафиксировали бы чудовищной мощности электромагнитные всплески.
Очень мощное излучение в рентгеновском диапазоне, такое же сильное, как у нейтронной звезды среднего размера. Излучение смертельное для земных форм жизни.
Именно в таком странной и губительной для человека форме и существовал разум. Разум, имеющий природу и образ, совершенно отличные от всего знакомого человеку. Стоит ли говорить, что интеллектуальная мощь этой структуры превышала все мыслимые пределы.
Себя же этот разум именовал Смотритель, если говорить человеческим языком.
Смотритель непрерывно наблюдал за всеми процессами во Вселенной, но особое внимание этого сверхразума было направленно на Землю. Используя неизученные и неподвластные людям квантовые механизмы, Смотритель непрерывно, с холодным спокойствием созерцал все процессы, которые происходит на Земле.
* * *
Юрий не мог избавиться от навязчивого металлического привкуса на губах. Привкуса крови. И так происходило с ним всегда, когда он приезжал в точку своей работы. Этот фантом преследовал его постоянно. Да, война и убийства стали для него работой, и тем не менее он понимал, что ощущение привкуса крови на губах – это постоянное напоминание от матери природы: «Какого черты ты творишь сынок?!»
Но, в общем и целом, такая мелочь не мешала Юрию наслаждаться войной. Тирания и хаос, стоящие в воздухе, взрывы, крики – все это было для него «цветной» частью жизни.
– Движение в окнах на одиннадцать часов! – спокойный и уверенный голос командира.
– Принято. – Почти незаметная, легкая дрожь на грани с улыбкой пробежала по лицу солдата.
Третье окно слева, четвертый этаж квадратной «хрущевки».
«А ведь эта старая бетонная коробка с окнами сейчас превратилась в гроб не только для людей, но и для чьих-то несбывшихся надежд и планов. Кто-то усердно трудился, чтобы платить кредиты, нянчился с детьми, строил семейное гнездышко…» – неожиданно для самого себя подумал Юрий.
«Что еще за приступ гребанной меланхолии?» – Прожженный вояка как мог сопротивлялся, но провалился таки в бездонные глубины прошлого. В те давно заброшенные недра своей памяти, где был жив отец и жизнь текла цветными картинками…
Приступ меланхолии прервала автоматная очередь, и Юрий присел на одно колено и отправил снаряд на одиннадцать часов, третье окно слева, четвертый этаж.
* * *
Голову Тирана сжимало нечеловеческим давлением. Нет, это была не головная боль, это было ощущение того, что некая оболочка, надетая прямо на мозг, стягивает его и хочет сжать. Сжать до такой степени, чтобы все нейроны вместе их электрическими импульсами схлопнулись, сжались воедино и выгорели одним ярким, последним огнем.
