Начинаю читать, заинтригованный обзором Галины Юзефович (выдержка ниже). Наверное, ожидания завышены восторженным тоном, и я с самого начала жду вау эффекта. А с самого начала на меня наваливается тот самый ежедневный бред, с которым я в плотном контакте и вне всякого чтения. Борюсь с желанием отложить текст и двигаюсь дальше.
Путаюсь в блуждающих ассоциациях героя и буреломе нескончаемых подробностей. Не выдерживаю и засыпаю все-таки в электричке, успев убрать телефон с текстом, чтобы не выронить и продолжить после пробуждения. Интересно, незначащие детали заразны? Не подхватил ли я, часом?
Когда просыпаюсь, продолжать сразу не хочется, но я дисциплинирую себя и заставляю, по крайней мере, подумать о тексте. На ум приходит показавшаяся немного злобной своего рода отповедь самодеятельным литературным образованиям:
«Оказались в похоронной конторе и писатель, и художник. Писатель, а точнее, поэт уже бесконечно долго посещал литературную студию «Строка» где-то в библиотеке на Уралмаше.– Это, по ходу, где у меня жена работает, – сказал Петров. – Она говорит, что так жалко всех этих людей, что там раз в неделю собираются, что хочется заколотить их в конференц-зале и сжечь библиотеку, чтобы они не мучились.»
Может и не отповедь, а наоборот – ностальгический приступ. Так или иначе, чувствительная точка в этом месте у автора даёт о себе знать. Предположу, что не всегда Алексея Сальникова считали уральским самоцветом самородком.
Главный герой – Петров постоянно пользуется автобусами и троллейбусами. Там с ним происходит совершеннейшая дичь, имя которой повседневность. Такая неприметная константа, не сильно влияющая на формулу смысла существования, но занимающая значительную долю в процессе.
Вообще, условный Петров в условной маршрутке претендует на олицетворение экзистенциальной сути современного homomobili. По крайней мере, по времени, отведенному на это вынужденное занятие. Для кого-то оно сродни медитативному состоянию, для иных – война в кровавой фазе.
А вот ради следующего осознания, стоило книгу эту прочитать в ковидный или пост ковидный период.
Одномоментно маршрутный экзистенциализм ушёл из нашей жизни на месяцы. А для счастливчиков не вернулся до сих пор. Его просто выключили, помножили на ноль. Мы же одинаковые по большому счету. Одни шлифовали джинсами дермантин в маршрутке, другие – тонкой шерстью перфорированную кожу БМВ. Потеряли мы или приобрели? У каждого, очевидно, свой ответ. Кто-то ведь умудрялся и на крохотном экранчике роман прочитать. А то и написать. Или надиктовать (ну тот, кто в БМВ).
Есть и такие, кто привычно выматерился и тупо поспал лишний час-другой. В планетарном масштабе эффект мог бы походить на термоядерную реакцию. Огромный объем времени и энергии высвободился и уже на что-то израсходован. Понятно, что львиная доля сожжена в концентрационных топках соцсетей. И это, видимо, уберегло нас от взрыва. Хорошо, когда есть куда канализировать избыток творческой и прочей энергии. Если бы соцсети существовали в далеком 1917-ом, катастрофы могло бы и не произойти.
