Они вошли в хлев. Сколько памятных минут, сколько жгучих воспоминаний. Дядя Гриша сопел за спиной.
– Вдруг набросится?! – Опять мелькнуло у Арсеньева.
– Выйди, Григорий! – Вдруг строго приказала Ксюша.
– Хотела я тебе, Игорь, вот что сказать. Мы отдались друг другу. Мы теперь муж и жена. К прошлому нет возврата! Ты меня понимаешь?
– На что она, стерва, намекает? – Думал Арсеньев. Всё равно сегодня трахну Марфушу. Изловчусь, жену пошлю погулять. Пусть погуляет.
– Именно это я и имею в виду, Игорь. Гулять налево. Котовать. Теперь уж придётся бросить.
– Придётся её бросить. – Решал Арсеньев. – Сложно. Опасно. НО ПРИДЁТСЯ. Ах, Марфуша!
В пустом хлеву, коровы гуляли на пастбище, приятно пахло навозом. После хорошей ночи нарастала эрекция.
– Я не сказала тебе главного. Каждое полнолуние…
Зазвенел колокольчик. В хлев вступил бык.
– Каждое полнолуние…
БЫК АНАТОЛИЙ ЛЕОНОВИЧ!!!???
Нет!!!
Не может быть!!!
– Государь!!! – Крикнул было беззвучно Арсеньев. Но царь уже уехал в Петербург. Но он, Арсеньев, опять в лапах жестокого и развратного быка. Хотя, я же теперь человек! – Опомнился на миг Арсеньев.
– Откуда бык? Откуда этот бык? Я ж его съел! Ксюша!!!
– Игорь! Каждое полнолуние ты будешь снова ненадолго превращаться в корову. Ничего не поделаешь, колдовство не всесильно. Мы с Акулиной Порфирьевной сделали всё, что могли. Теперь всё в твоих руках. Если ты будешь вести себя нравственно.
– Я БУДУ ВЕСТИ СЕБЯ НРАВСТВЕННО!!! – Мычал Арсеньев, обрастая коровьей шкурой. Мычал, чувствую, что Анатолий Леонович им уже заинтересовался.
– В полнолуние придётся тебя прятать в хлеву. Ничего не поделаешь. Я твоя жена. Я княгиня! Аристократка.
Где и слов таких нахваталась, стонал Арсеньев. Я не потерплю, чтобы мой муж меня ДИС КРИ ДИ ТИ ТИ ТИ ТИРО ВАЛ. ВО!
– Дура!!! Через е надо писать. – Стонал гимназист.
– Придётся тебе, голубчик, прятаться в хлеву. Я буду защищать тебя. Чтобы бык Анатолий Леонович тебя не обижал. Я ведь знаю, что он тебя обижал. Бедненький ты мой!
Такие слова от крестьянки! Пусть от новоиспечённой княгини. Но от моей же дворовой девки, от горничной Ксюшки!!!
Бык Анатолий Леонович понюхал Игоря Викторовича и зачем-то замычал. Жизнь начиналась снова. И надо было спасаться.
– Ты согласен, Игорёк. Я же вижу, ты согласен. Григорий! Уведи быка. Твои тётушки слегка ошиблись, ты кушал быка Григория. Злодеи его убили. Не пропадать же мясу.
– С тётками побеседую. – Решил Игорь. – Соглашаюсь на всё и действую по обстоятельствам.
Ухмыляющийся дядя Гриша уводил быка. Что знал мерзкий старикашка, о чём догадывался? Тайна.
– Игорёчек. Ты помнишь Таню. Да, да, ту самую, горничную Таню. Теперь не время ревновать. Что было, то прошло. Но тебе не кажется?…
– Мууу! – Взмолился Арсеньев.
– Ну, ещё потерпи, ещё немножечко, любимый. Решим с Таней и пойдём кушать. Нет, бычка больше не будем кушать. Раз тебе его жалко. У тебя ведь и с быком Григорием было? Видишь, какая я не ревнивая. Другая бы на моём месте. А Тане надо сделать подарок. Лучше всего подарить ей КОРОВУ.
– Меня?!!! – Ужаснулся Арсеньев.
– Ну что ты? Что ты. Мне ты мужем нужен. Мужиком. А не коровой какой-то. Хватит с нас животного существования. Подарим Танюше ту рыжую, может помнишь, рыжую, удоистую коровку.
Игорь не помнил и согласился на всё.
Таня! Кончился твой подвиг самоотречения. Тебе больше не надо работать дойной коровой. Ты обретёшь облик человеческий, а рыжая корова Рыжуха останется у твоей мамы. Запутаешься тут с этими коровами, но читатель, кажется, всё уже понял.
Спешила с пастбища освобождённая, счастливая, но ещё немного не уверенная в себе, Таня.
А не придётся ли передком отрабатывать?
Не придётся, не придётся. С Игорем Викторовичем точно не придётся. А любовь и дружба со Ксюшей? Так ведь это другое, совсем другое. Это святое, дружба между двумя девочками, это чистое бескорыстное чувство. Можно Ксюше и дать. НЕ ЗАГУЛЯЮ.
Ксюша нежно поцеловала в губы Игоря Викторовича.
– Тьфу! Коровой от тебя, Игорёк, пахнет. Но через мгновение молодой джентльмен, молодожён Арсеньев стоял на своих двоих. И вовремя.
– Папа! Где ты, папа?! Я боюсь!
Арсеньевы поняли, что они не одни. Что начинается настоящая семейная жизнь. Надо вырастить, надо воспитать настоящего телёночка. Тьфу ты, господи! Настоящего русского дворянина! Гордись, горничная Ксюшка. Плач и рыдай далёкая бедная-бедная Лиза.
Лиза вернулась к себе в деревню. Лиза вознамерилась искать козлят. Лиза утешала старика отца. А старик отец утешался, глядя в родные, едва не потерянные глаза. До гимназии ещё далеко. Козлятушки-ребятушки, доченьки вы мои, заблудшие. Где ж вы в лесу бродите? Наверное, уж давно вас и съели.
Граф Неубей-Семишкурный не забыл Лизу. Когда она молнией метнулась и спасла его, Неубей-Семишкурного, ну и царя тоже. Спасла от предательской пули Великого Князя Николая Николаевича. Чувство глубокой бескорыстной любви разгорелось в груди у простого спецмедведя. Сброшу медвежью шкуру, получу от царя заслуженную награду. Дайте, скажу, в жены, Ваше Величество, не княгиню, какую-нибудь. Не графиню, распросамую богатую. Я теперь сам граф. Прошу руки энтой самой девки. То, что Лиза столбовая дворянка, из потомственной дворянской семьи, не смутило графа. Мы, спецмедведи, никогда не пасовали перед трудностями. Царя уломаем. И царь дал своё Высочайшее Соизволение.
