Учительская
Яркое солнце, свежий ветерок, предчувствие весны вдохновляло. Славик вздохнул глубоко. Хорошее настроение обеспечено на весь день. Жизнь прекрасна, экзамен сдан, тетрадку друга, в которой написанные Витькой стихи, сейчас он у Элины Алексеевны заберет, Витьке разрисует, как хвалили его вирши. С таким радужным настроением он и отрыл дверь в учительскую.
Но все пошло не так. Не так, как хотел, как мечтал Славик. Во – первых Элины Алексеевна уже ушла. Опоздал – то Славик всего -то на 10 мнут. И вместо приветливых и почти ласковых слов любимой учительницы он снова услышал ворчливо – скрипучий голос заместителя директора по воспитательной работе.
– Тебе чего Пенкин?
Элина никогда не называла Славика по фамилии. Он даже растерялся.
– Да я тетрадку хотел взять у учительницы русского языка.
Вечно сердитая замдиректора подошла к столу коллеги.
– Какая тетрадка? Красная?
– Да.
Взяла тетрадку. Раскрыла. Захлопнула. Отдала.
– Пора прекратить вам писать стихи, дневники, раскаяния в собственной лени. – нравоучительно произнесла Варвара Петровна и, мило, как она подумала, на самом деле криво улыбнувшись, протянула Славику тетрадку с Витькиными стихами и песнями. – Пора прекращать заниматься писаниной. Она ведь вам, Пенкин, мешает учиться.
Варвара Петровна, конечно, всегда было строгой, или постоянно сердитой, а может просто собранной и целеустремленной, но Славик даже от нее не ожидал таких слов и такого тона. Даже растерялся. Так растерялся, что ничего не сказал.
С понурой головой складывал тетрадку обратно в сумку.
– Вот ты, – продолжала назидать Варвара Петровна, – увлекшись литературой, вдруг можешь ощущать, что учеба в техникуме для тебя не так и важна. Правильно? А Анна Петровна мне сказала, что у тебя уже есть проблемы с высшей математикой, с сопроматом. У тебя, Пенкин, другая цель. Ты будущий техник. Ты электрооборудование для самолетов будешь делать. Чувствуешь, какая ответственность? Поэтому главная твоя задача сейчас не стихи писать, а учиться. Успешно учиться. И техникум наш, авиационный закончить!
Славка уже сложил в сумку с учебниками тетрадь, и терпеливо дослушивал привычные и правильные слова классного руководителя.
– И только напряженная работа в конце учебного года поможет тебе успешно окончить очередной курс техникума. И брось яшкаться с этим нижегородским прохвостом, Олегом.
– Как это успешно? – невинно спросил Славик.
Так и не понявшая иронии и издевательской усмешки Варвара Петровна продолжала:
– Успешно – это значит без троек, Пенкин. Надо, тебе когда – нибудь сделать выбор, ты учишься или уходишь в писатели. А какой из тебя писатель? Ты и жизни не знаешь. Не пойдешь же как Горький "в люди", в рабочие, жизнь заводскую описывать. Описыватель нашелся.
Она улыбнулась своему каламбуру.
– Тебе надо определиться. Куда дальше пойдет твоя жизнь. Ты будущий специалист. Техник по производству авиационного электрооборудования, у нас закрытое учебное заведение. Закрытое. И мы выпускаем только классных специалистов. Сосредоточься и учись старайся. Осваивай азы профессии. А все эти тетради, стихи, записи, в папку.
Молодящийся директор
-Эх, – Славик тяжело вздохнул, захлопнув дверь техникума, оглядывая уже нисколько не радующий его Октябрьский проспект.
– В папку, в папку, в папку- Все еще звучал в ушах ее неприятно-тонкий занудливый голос. И даже усиленный ногой Славика хлопок закрывающейся двери не прервал это бессмысленно-поучительное «В папку, в папку, в папку!»
Он расстроился. Тут же достал пачку сигарет. Закурил. Но порасстраиваться как следует не успел. Вдали нарисовалась фигура директора. Он вел за ручку маленькую девочку, красиво и аккуратно одетую. Это его вторая дочка. Недавно директор развелся со своей старой женой и женился на молодой училке из соседнего училища. На 20 лет его моложе. Коллектив не знал, что делать. Партком, конечно, собрал собрание, постыдил коммуниста Виктора Помнящего, но выступила авторитетнейшая Клара Ивановна и заявила, что сталинские времена позади, что перестройка, что гласность, что права человека и Виктор Петрович имеет право.
Насчет перестройки никто спорить не посмел, и директор остался работать в своем кабинете.
Славик отбросил сигарету, но не успел пройти и две ступеньки, как услышал:
– Так, Пенкин, иди сюда. Мариночка подожди, миленькая, я сейчас.
Он поставил дочку у окна и большими шагами подошел к Славику.
– Так, Пенкин, быстро к тете Марусе, бери щетку, лопату и чтоб здесь на лестнице ни одного окурка не было. Понял?
Он взял дочку на руки и быстро скрылся за дверью.
– Не сачкуй, Пенкин, не сачкуй, проверю. – донеслось из прихожей.
Крыльцо здания техникума только называется крыльцом. На самом деле это десять ступеней шириной метров двадцать. Так что пришлось Славику потрудиться. Лопата совковая, неудобная, тяжелая. Снег слежался, притоптался и приходилось его чуть – ли не долбить.
Устал. Оперся на лопату отдышался. Вспомнил, что в кармане лежит письмо от Володьки, двоюродного брата, из Армии. Достал. Читает.
“Привет с Урала!
Добрый день или вечер тетя Аля, дядя Петя и Славик! Ваше письмо получил за которое большое спасибо. Только извините, что не смог сразу написать ответ, так как у меняя в данный момент почти нет времени. Ведь через 13 дней мы сдаем экзамены. И приходиться сильно готовиться. Да, Славке, можно сказать, не повезло. Ему придется служить три года. Но ничего, Вячеслав, не расстраивайся, там тоже служат такие же ребята. Тетя Аля, ты спрашиваешь, что брать Славику, как себя вести. Во-первых, денег много не бери, так как они уйдут все без пользы. Водку с парнями не пей в дороге и ни с кем не связывайся. Если будут какие парни знакомые, то держитесь дружней, старайтесь быть вместе, особенно в Котельниче. Там ведь настоящий ад. В Котельниче один из казармы не выходи, особенно вечером. Приедет в часть, пусть сразу слушает сержантов и командиров. Что дадут командиры и сержанты делать, пусть делает, а не сачкует. И пусть ведет себя достойно, никого не стеснятся, чтобы не выглядеть забитым. К таким вяжутся старики. С парнями – сослуживцами надо жить дружно, не выпендриваться. К учебе пусть относится посерьезнее, а также к занятиям по физкультуре. Еды пусть берет с собой, фиг знает, куда их повезут. Хороших вещей и одежду пусть не берет, а также часы, лучше выслать ему, когда отслужит месяца 4–5. Еще пусть не ленится писать письма. И ты, тетя Аля, пиши ему, как можно чаще. Ведь мы, солдаты, в письмах чувствуем большую радость. Что служить становится легче. Пусть с первых же дней показывает себя с лучшей стороны, а не «сачком», то есть лентяем. Ну вот пока и все мои ЦУ (ценные указания). Если можно, то пусть отбрыкивается от морфлота. Я думаю, у него голова работает, и он это сделает. Пишите, как вы живете? Славка почему не пишет? На этом до свидания. Володя.
