Эх, если бы я только знала, куда попаду сегодня вечером, то ни за что бы не стала замачивать бельё.
Все попаданки встают утром, прихорашиваются, выходят на улицу и находят приключения на свою очаровательную попку.
Все!
По крайней мере из тех книг, которые я читала.
Вот почему у меня не так? Чем я хуже? Из-за имени? Фигушки, зовут меня Марина Голубева, и это самое обыкновенное имя. Тридцать пять – баба-ягодка в самый раз. Правда, разведенка, но детей не нажили, поэтому я свободная птица, куда хочу, туда лечу.
У меня тоже две руки, две ноги, копна соломенных волос и пара десятков лишних килограммов. Может, именно из-за этих самых лишних килограммов меня сперли вечером? Ну да – пока подготавливали аппаратуру, пока корректировали показатели для моего веса, пока расширяли пространственно-временной континуум…
Понятия не имею, что такое пространственно-временной континуум, но постоянно посылаю туда надоедливых покупателей, которые сами не знают, чего хотят. Я работаю… Работала продавщицей хлеба в одном из многочисленных ларьков нашей необъятной родины. Работа не пыльная, ларек стоял неподалеку от крупного магазина, поэтому покупателей было немного.
В основном посетителями были бабушки, которым не с кем поболтать, а у меня тепло, светло и даже стульчик стоял недалеко от обогревателя. Холодной зимой мой крытый ларек просто находка для старушек. И я обычно их не слушала – болтают и болтают, только иногда поддакивала, когда они замолкали. Всё же веселее да и время проходит быстрее.
И всё изменилось в тот сентябрьский день, когда ко мне пришла незнакомая бабушка и взяла кирпич «Бородинского» и «Нарезной» батон. На голове бабушки красовалась широкополая шляпа, как у ведьм из американских фильмов. Ну да, наши-то ведьмы ограничиваются шалью и рваной кацавейкой, а вот заграничным нужны широкополые шляпенции – чтобы вороны не гадили.
Так вот эта бабушка сначала посидела на стульчике возле окна, поболтала о погоде, пожаловалась на погоду, а после начала говорить про Академию попаданок… Странное заведение, в которое отбираются землянки. Ага, я тоже офигела сперва от такой идеи. Что за бред? – подумала я в тот момент. Но на всякий случай начала прислушиваться – вдруг бабка из буйных и начнет безумствовать. Она может все булки по полу раскидать, а мне потом их из-под прилавка выковыривать.
– Недобор нынче в Академии. Совсем жительницы Земли испортились, и готовить не умеют, и шить разучились и даже стирать не хотят. Эх, а нашим-то королям мастерицы да умелицы нужны, – жаловалась мне старушка.
– А я вот и готовить умею, и шить, и стирать. Всё умею, а счастья как не было, так и нет, – соврала я, прикидывая в уме – покупать сегодня пельмени или хватит остатков вчерашней пачки?
Бабушка-божий одуванчик посмотрела на меня подслеповатыми глазами умирающей таксы и спросила:
– Красавица, а не хочешь ли ты стать последней из набора?
– Чой-то я последней? Я первой хочу, – подбоченилась я.
Мне было очень скучно в тот момент, а бабулька теперь показалась не такой уж буйной, скорее забавной. Да ещё и красавицей назвала. Может, чего ещё расскажет? Я сказки люблю послушать.
И старушка давай заливать, что и жизнь в их волшебной стране сказочная, что короли на каждом углу валяются, только успевай сортировать да в связки укладывать. Выпускниц Академии сразу же разбирают, словно по профопределению. А ещё всяких волшебников, колдунов и обычных фокусников, как собак нерезаных. И могут они помочь мне забеременеть, если я выпущусь из Академии.
И могут они помочь мне забеременеть, если я выпущусь из Академии…
Вот тут она прямо по живому резанула – мы же с бывшим мужем и развелись из-за того, что у меня детей быть не может. Бесплодная я. Говорю так спокойно потому, что уже не одна подушка вымокла от слез. Отревела своё, но всё равно неприятно. А уж когда вижу мамочек с маленькими детьми… с такими кукольными, забавными карапузами, то вовсе сердце сжимается и в горле комок встает.
– Бабуль, а не пошла бы ты по своим делам? – спросила я, когда бабушка на миг прервала свои излияния. – Иначе пошлю тебя в пространственно-временной континуум и там навсегда заблудишься.
– Ты не сердись, красавица. Я что-то не то ляпнула, так это по старости лет. Понять и простить-то меня можно. А ты ещё не надумала в нашу Академию поступать?
– Надумала. Больно красиво ты всё выписываешь. Так и быть – поступлю. Вот прямо завтра пойду документы подавать.
Бабка начала меня раздражать. И её сморщенное личико, и белые зубы (интересно – они у неё вставные или такие сохранила?). Пора бы от этой особы избавляться. Надо соглашаться со всем и тогда она смоется.
А я вечерком к пельменям докуплю пломбир. Возьму «48 копеек» и поставлю на компьютере «Ванильные небеса». Всплакну немножко. Хоть и бодрюсь, но смогла старуха меня растревожить. Смогла старая язва заставить сердечный ритм убыстрить…
– А не надо никуда ходить. Достаточно палец приложить к вот этому пергаменту, и всё будет оформлено, – улыбнулась коварная старуха.
О силе её коварства я поняла позже, когда бабка достала свернутый листок желтой бумаги, похожий на египетский папирус и отогнула краешек. Вот же плюшки-ватрушки – я слишком расстроилась, чтобы прочитать этот самый папирус!
