Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
* * *
Много лет прошло уже с тех пор, как в поисках сведений о театре кукол прошлых столетий, автор этих строк просиживая в Центральном архиве древних актов и, читая первые выпуски газеты «Санкт-Петербургские Ведомости», наткнулся на статью, где описывалась гибель острова Мадагаскар, погрузившегося, в результате землетрясения, в морскую пучину. Журналист, ссылаясь на капитанов, «недавно прибывших в Санкт-Петербург судов», красочно живописал гибель острова с такими подробностями, что не верить ему было просто невозможно.
Статья, видимо, имела успех, и в следующем номере было напечатано ее продолжение, где приводились статистические данные о кораблях, погибших во время извержения, рассказывалось о всё возрастающем количестве «несчастных жертв». Тема гибели острова Мадагаскар заняла умы читающей России начала XVIII века. Из номера в номер публиковались новые подробности и свидетельства очевидцев. Только несколько месяцев спустя «Ведомости» опубликовали небольшую заметку, где редакция сообщала о том, что остров Мадагаскар как был, так и есть, а сведения об его погружении в океанскую пучину оказались недостоверными.
Казус этот вспоминается, когда читаешь некоторые газетные статьи и «воспоминания очевидцев», касающиеся Сергея Владимировича Образцова, его соратников и его театра. Иногда так и хочется сказать: Полноте, господа, остров Мадагаскар невредим. Взгляните на карту!
Эта книга разрушает возникшие за последние десятилетия мифы и вымыслы, потому что представляет собой своеобразный Дневник театра, где о происходящем пишут сами участники событий. Причем, как правило, не столько вспоминают прошлое, сколько фиксируют настоящее. Ее уникальность в том, что она сужает пространство для театроведческого мифотворчества и рассказывает о событиях так, будто они происходят сегодня.
Среди многочисленных легенд о жизни Театра Сергея Образцова наиболее, пожалуй, распространен миф об истории его создания и безоблачной жизни «под крылом» власти.
Инициаторами создания ГЦТК были не столько политические и номенклатурные деятели, сколько лучшие кукольники страны. В мае 1930 г. они собрались в Москве на Всероссийскую конференцию работников кукольных театров. В конференции участвовали Е. Деммени, Н. и И. Ефимовы, Н. Беззубцев, Л. Шпет, А. Федотов, В. Швембергер, О. Аристова и другие – авторитетные мастера зарождавшегося русского профессионального театра кукол 20-х годов ХХ века. При всей разности их театральных воззрений, они единодушно высказались за организацию нового – Центральный театр кукол, который мог бы стать «экспериментальной лабораторией кукольного жанра», опытом которого могли бы пользоваться все прочие театры.
Сергея Образцова – актёра Музыкальной Студии МХАТ, уже прославившегося своими «романсами с куклами», – среди них не было. Его ещё по-настоящему не приняли в этот круг, считали молодым, подающим надежды актёром «оригинального жанра» советской эстрады, но и только. Основными претендентами, мэтрами возникающего профессионального театра кукол тех лет были Н. Симонович-Ефимова и Е. Деммени – представители двух разных школ – московской и ленинградской, «театра художника» и «театра режиссера».
У Нины Ефимовой, к тому времени уже автора культовой книги «Записки петрушечника», изданной в 1925 г., был опыт успешной творческой работы, сформировалась школа, состоящая из десятков энтузиастов-учеников, создавших и возглавивших в разных городах и республиках СССР небольшие кукольные театры. Они часто и охотно ездили к ней в Москву, учились делать кукол, перенимали репертуар, переписывались.
За плечами Евг. Деммени к тому времени также был творческий авторитет режиссера-экспериментатора, создавшего собственный театр и собственный репертуар, ряд теоретических статей. Была и большая группа последователей, приверженцев его режиссерского театра.
Всего этого не было у Образцова. Он еще не писал статей о театре кукол, не обладал опытом организатора – на эстраде работал как солист. Но когда в 1930 г. в Музее игрушки проходили показы нескольких лучших театров кукол и кукольников страны, стало очевидно, что будущее за ним.
Николай Дмитриевич Бартрам – выдающийся ученый, художник, искусствовед, коллекционер, организатор современного российского игрушечного производства после этих показов сказал: «Честь и хвала Ефимовым за их Петрушек… а вот будущее все же не за ними… За Образцовым. У него много для этого данных. Во-первых, он музыкален – владеет ритмом, для петрушечника это очень важно. Во вторых, он артист, поет, у него хорошая дикция. В третьих, он учился во ВХУТЕМАСе – это значит художник. А главное, он умеет видеть. Это очень много».
В некотором смысле «феномен Образцова» возник для кукольного мира внезапно. Но фигура эта была на редкость удачна, как синтез двух противоположных направлений, возникших в молодом профессиональном кукольном искусстве. Одно из которых – авторский театр художника, другое – не менее авторский театр режиссера. И то, и другое направление плодотворно и перспективно. Но ни одно из них не могло стать консолидирующим ядром и тем более – обобщающей «экспериментальной лабораторией».
