Читать онлайн полностью бесплатно Владимир Ильичев (Сквер) - Агнонимы для песен и газет

Агнонимы для песен и газет

Столактика переполняется созвездиями и Новым Космосом становятся… деревенские почтовые ящики. А почему нет. Если задуматься, это экологично и перспективно, поскольку открытый воздух богаче комнатного, проверяются же ящики почаще любого письменного стола.

© Владимир Ильичев (Сквер), 2019


ISBN 978-5-4496-0907-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Космос

Коту понятно: много надо нам постичь,
а мы всё делим темноту на ночь и ніч,
над нами солнечная, чёткая печать,
а мы всё думаем, с чего бы нам начать.
Былинка тянется к тому, кто за неё,
а мы всё ищем в птице счастья мумиё,
над нами допинги надёжней первача,
а мы всё учимся подделки отличать.
Молекулярный слог прекрасен и без нас,
а мы всё думаем, что служит нам Пегас,
над нами звёздные следы его копыт,
жаль офтальмолог Пегасолнцев подзабыт.
На Солнце греюсь не мышкующим котом,
сам чуть побольше, но не меньше, чем протон,
безмерны хаос, пустотища, стыд и срам,
а мне подумалось, что Космос ближе к нам!

«Друзья, не мойте мне кости…»

Друзья, не мойте мне кости
с бальзамом, с мифом своим,
не мойте, полноте, бросьте,
я сам хочу быть таким.
Но… я «такой-то», «сякой-то»,
но я не «гусь», так «свинья»,
а самый зоркий – «нисколько
и не запомнил» меня.
Вы не ошиблись: товарищ
я и свинье, и гусю,
и каждой дышащей твари,
а с вами редко «тусю».
Не потому что вы лохи,
не потому что плохи,
а потому что налоги
Левша не платит с блохи!
Не потому что вы блохи,
не потому что я ас,
а потому что пологий
мне ближе берег сейчас.
Разброс химических мнений —
не повод сильно грустить,
грустнее ваши пельмени
и что-то там «на кости».
Приятных вам аппетитов,
друзей побольше в бассейн,
поменьше веры в корыто
земных промытых осей.

Гудини-Лассо

Сон предан – звонит иудильник,
пора на работу бежать.
А снился мне Гарри Гудини
с капканом для крыс мухлежа.
На хлебе следы фантомасла,
над белым никтостером пыль,
включилось и снова погасло
рекламное что-то про стиль.
Простил бы, да некогда, много
на тосты потратил минут.
Соседка выводит бульдога,
чихнула, сейчас побегут.
Мне тоже придётся – чихая,
таблетки глотая, бежать.
Начальница – баба лихая,
здоровый такой дирижабль.
От слов «директриса» и «жаба»
до выдачи прав на ютьюб.
Зубастый террор без хиджаба,
уволит – машина тю-тю.
А это мечта – на машине
в элитные пробки вставать,
большим – над не очень большими
стоять, как над скарбом кровать.
Любить королев по фэншую,
дарить генералам ножи,
служить нефтяному буржую,
иметь по галлону с баржи!
Да что там, копить на запчасти!!!
Ой… ой… не зашло… Диссонанс.
Буржуйско-холуйское счастье,
с мазутом, и всё из-за нас.
Но спит ещё кот мой Гудини,
для крыс деревенских – Лассо.
Нас предал во сне иудильник,
и сам себя сдал в тот же сон.

Вэка

Не то чтобы нет контакта,
фейсбучный контактик – есть,
но хочется (во дурак-то!)
в вэка через «е» залезть,
а там – никаких разборок,
а там – никаких кровей,
никто никому не ворог,
никто никого не злей.
Разборки… творОг и твОрог.
Молчание… дань войне.
Никто никому не дорог.
Ну, может быть, кто-то – мне,
и может быть, я – кому-то
из тех, кто в моих друзьях,
кто кормит Орфея утром,
из ночи пустой изъяв.
А белый, но грязный лебедь
на вид – агрессивный, злой.
Добрейший на самом деле…
Скажи ему что-то. Спой.
Когда он тебе поверит,
когда на груди уснёт —
постой, не жалей мгновений,
пьёт ноты во сне – пусть пьёт.
Он грязный, но белый лебедь,
и может, захочешь ты
когда-нибудь так – поверить,
уже за углём черты.
Не то чтобы вне контактов,
фейсбучных контактов… два,
но хочется (в норме, так то)
услышать за солью фа.

ЦНС

Что – Москва? Кольцо с изнанки.
Питер – замки на костях.
Новосиб – картошка в банке.
Ёбург – перец в новостях.
Нижний Новгород – кармашек,
сказка с ребусом – Казань…
Парадоксы нашей Раши,
ход историй, так сказать.
А Челяба – поле мемов
для китайцев-омичей,
как самарская трилемма
веры, стульев и свечей.
Маниако-чудо-юдо —
из Ростова-на-Дону,
ну а если не оттуда,
то не сильно обману.
От Уфы до Красноярска
пляшет враг – Цейтрафер Смог.
Впрочем, этой свистопляской
каждый угол занемог.
Где бежит река Воронеж,
там лежит, панкует Хой,
даже он – возможно, помнишь,
кайф ценил не городской.
А Шевчук оброс деревней,
ясно кое-что поняв;
стали в Кинчеве и в Гребне
различимы духи трав.
Старый рокер зря не манит —
не барыга, не попса,
поменяй на волю мани,
дуй пешком на голоса.
Или дальше пестуй город,
юзай Пермь и Волгоград,
постигай, покуда молод,
кто горбат, а кто богат!

Шушера

Кафе, каких на свете миллиард.
На кассе очередь. Заминка, не иначе:
без денег и без пластиковых карт —
старуха… Просит пить, едва не плачет.
Одета бедно. Может, из бомжих,
а может, в коммуналке кто-то бросил.
Никак не обогреется, дрожит.
Голодная. Воды горячей просит.
Подумалось – откажет продавец,
подумалось – пошлёт старуху матом.
Но… ей приносят фирменный супец.
И выпечку в пакете аккуратном.
Большое дело нескольких минут.
Однако время – деньги! Два бугая,
которые всегда от пуза жрут —
зашлись, негодованием пылая.
«Да как же так! Нельзя пускать бомжей!
Тем более, за столики нельзя им!
Фу, шушера! Прогнать её взашей!
Где спец по фейсконтролю? Где хозяин?»
А что же отвечает продавец?
Он отвечает: «Верно говорите,
в кафе приличном шушера не ест,
прошу уйти… Охрана, проводите».
Бугаи то белы, а то красны,
упёрлись, книгу жалобную взяли!
На фоне красноты и белизны
спокойный появляется хозяин.
Бросает взгляд на очередь, на зал,
и молвит, проницательный как Будда:
«Сотрудник наш всё правильно сказал,
здесь шушере не место, прочь отсюда».
На следующую страницу
Другие книги автора Владимир Ильичев (Сквер)
Ваши рекомендации