В жизни каждого человека очень важным аспектом является правильная расстановка приоритетов. Порой цель, к которой ты стремишься в течение большей части своей жизни, оказывается совершенно не той, и должного удовлетворения от ее достижения ты не получаешь. А бывает, что и того хуже. Ошибка самоопределения, сделанная на начальном этапе – самая страшная. Еще обиднее, когда эта ошибка привита тебе другим человеком.
Мужчину звали Владимир. Сейчас он находится в неизвестной обшарпанной комнате в доме, который давно по-хорошему подлежит сносу. Двое громил в черных костюмах от Marc O’Polo только что избили его до полусмерти.
– Не такой уж ты и умный, как оказалось… Чего тебе еще нужно-то? – спокойным, почти монотонным голосом начал один из них.
– С жиру забесился? А? Горе от ума? Да? – обрубил второй.
– Макс, сколько можно повторять. Я ненавижу, когда меня перебивают-то.
– Извини, этот дохлик меня раздражает. Давай скорее с ним закончим, да пойдем закинемся этой новой синькой от босса. Он сказал, что винишку больше сотни лет. Эхм, забыл название.
– Помолчи.
– Слушаюсь-слушаюсь, – с сарказмом, разводя руками, произнес второй.
– Вова, знаешь, что хотелось бы тебе сказать на прощание? По-видимому, ты неглупый паренек-то вышел. Все что надо, ты об этом мире узнал. Постиг, так сказать, веха мироздания-то. Так что… Мы тебе еще и службу сыграем. Откроем новые горизонты. Новый мир! Так что наслаждайся лучшим из них. Во всем есть свои плюсы. Верно?
Мужчина достал из-за спины небольшой пистолет, на конце которого красовался серебряный глушитель, и направил его прямо в лицо Владимиру. Выстрел смешался с глухим шумом в его голове, который быстро затух.
Эти двое допустили небольшую ошибку, ведь в месте, откуда похитили убитого, на мониторе все еще отображалась самая настоящая исповедь в виде недописанного дневника в электронном документе:
«Описывать детали своей биографии я не хочу, ибо они не так важны. Больше всего на свете я боюсь, что вы сейчас упустите самую суть. Именно поэтому постараюсь скомпоновать описание до самого минимума. В двадцать три года мне удалось закончить один из лучших технических вузов страны. Сказать, что я отучился там – значит ничего не сказать. Слово не то. Это был каторжный труд, который повлек за собой соответствующий результат. Я был двадцатитрехлетним отшельником, с лопнувшим от своей тяжести багажом знаний, который включал в себя сотни книг, десятки научных трудов и изысканий. Я являлся самым настоящим интеллектуальным совершенством, гордостью своей страны, своей мамы и преподавателей. Но вот моему отцу этого было мало. Его крик был единственной вещью, которая могла довести меня до слез даже в этом возрасте. Этот мужчина пугал меня. Всю свою жизнь он провел на военной службе и больше всего на свете хотел, чтобы я пошел по пути силы, а не по пути знания. Мать же, наоборот, всячески подбадривала и воодушевляла меня. Только благодаря этой женщине я стал тем, кем являюсь. Однажды, в один из вечеров, мне сдуру захотелось поделиться успехами из университета за ужином. Мой отец просто встал, достал самокрутку из своей табакерки, закурил, а затем ни с того ни с сего назвал меня рохлей и слабаком. Сказал, что настоящие мужики себя так не ведут, а потом добавил что-то вроде: «Тяжело жить, зная, что моему сыну никогда не дадут».
Эти чертовы слова я носил в себе все эти годы. Каждый раз, когда в моей личной жизни что-то наклевывалось, они всплывали в голове и туманили рассудок. В общем, выражаю безмерную благодарность папе за посаженные в подсознании комплексы и вечные необоснованные страхи.
С самого детства врачи удивлялись моему богатырскому складу и отсутствию типичных для других детей заболеваний. К примеру, я никогда не болел гриппом, когда все вокруг были повержены этой эпидемией. В то время, когда сверстники болели ветрянкой, мать специально таскала меня в семьи с зараженными детьми, чтобы я переборол эту хворь в детстве, но что аномально, я ее так и не подхватил. Со спортом тоже никогда проблем не было, полжизни я бегаю по утрам с отцом. Начало дня с изнурительного спринта вкупе с кучей силовых нагрузок стало для меня нормой. По окончании обучения в вузе я обрел возможность долгожданного катарсиса перед моим отцом-тираном. Отработав пять лет в выборной должности университета, мне предложили стать настоящим космонавтом. Когда отец услышал об этом предложении, он обзвонил всех своих друзей-вояк, громогласно заявив, что его сын станет летчиком. Это единственный раз, когда я видел его искреннюю радость.
Обучение в центре подготовки космонавтов было невероятно сложным и томительным. Скоро всем стало ясно, что я действительно лучший и другого кандидата на грядущую экспедицию не найти. За время обучения у меня сложилось ощущение, что я познакомился со всеми семью тысячами работников этого центра. Огромная семья из ученых, исследователей и других космонавтов, коих на удивление было не больше сотни.
