Советское детство мое.
Советское детство мое
в безоблачном, солнечном мае
красивые песни поет
и строем под Горны шагает,
и галстук как знак на груди
торжественно-ярко алеет,
и жизнь где-то там впереди
идет с нами вместе аллеей,
идет и ведет нас туда,
где вслед за весной будет лето,
где песни во славу труда
(и сколько же будет их спето),
Советское детство как миг,
как те трудовые мозоли
к которым мальчишкой привык
(как ими гордились мы в школе),
далекое детство мое
в каких-то особенных красках
сейчас как мираж, как вранье,
как добрая старая сказка.
За шторами прожитых лет
о нем мы уже позабыли,
тем более сказки той нет,
как нет той страны где мы жили…
Сглаз.
«Позеленел» наш мир совсем сейчас,
почти американским стал, но с виду.
Таращит новое на нас недобрый глаз
что вклинился без спроса в пирамиду.
Под этим взглядом не дано умнеть,
он сам несет какую-то заразу :
у многих совесть стала «зеленеть» —
даже у тех кто не боится сглазу,
зеленой денежкой «накрылись закрома»
в которых равенство и братство, и свобода,
и без зазрения послали просто на ….
мечты и чаяния обычного народа,
и вместе с поколением молодым,
которому и мир другой неведом,
растут духовные, но без плодов сады
и год от года манят пустоцветом…
В мире сдвинутом.
Мир подвинутый раз который
вековые устои таранит
и теряет точку опоры
балансируя на грани.
Архимеду не снилось даже —
все расчеты его невинны,
ведь нашлись рычаги однажды
чтоб народу мозги сдвинуть.
А со сдвинутыми мозгами
никогда не свернуть горы.
И живем не мечтами – долгами,
потерявшие точку опоры.
В день грядущий ползем понемногу
как Улитки, и все отлично,
брюхо сытое слава Богу,
остальное давно вторично.
Судьбы сжатые словно пружины
перемены впитали смачно —
мы давно уже стали чужими
в мире сдвинутом неудачно.
Страна на перекрестке заболела.
Больна страна такою злою болью
что впору ей уже сойти с ума :
больна она безверием, нелюбовью
хоть и не рада этому сама,
больна смятеньем дум, терзаньем судеб,
в расцвете лет заразу подцепив,
и ждет когда ей облегчение будет
вся в Лихорадке посреди пути.
Куда тот путь? Да, до-того ль ей дело —
кривая выведет как только жар спадет…
Страна на перекрестке заболела
и потеряв ориентир идет…
Ведь не тому учили нас.
Мы что-то в жизни пропустили
и не вписались в «нужный путь».
Тому ли с детства нас учили
иль не тому чему-нибудь?
Как так случилось в самом деле :
пока стояли на своем,
другие разом богатели —
кто воровством, а кто враньем,
а кто-то силушкой и Битой
вовсю ковал свой капитал
и пусть когда-то был бандитом,
теперь он Олигархом стал.
А мы и воровать не смеем,
хоть обворованы не раз,
и все не то что мы умеем…
Чему тогда учили нас?
Господа при Лопате.
Да что нам кризис —
ерунда,
что нам невзгоды —
на огороды, господа,
На огороды!
Достигли все таки – смогли
(судите сами)
стать на клочке своей земли
и Господами.
Да хрен с ним с рухнувшим Рублем
(не свет в окошке),
глядишь не худо заживем
и на Картошке.
Веселая пришла пора —
держись ребята :
На кой нам нынче трактора,
ведь есть Лопата,
и что нам цены на Бензин,
и на Солярку,
коль вязнет техника в грязи,
а рук не жалко…
Но только вот одна беда
при всем раскладе —
мы все сегодня Господа
лишь при Лопате.
Россия – раз, два, три.
Та, где все чудненько у нас —
Россия-раз :
здесь жизнь богата и легка,
но далека,
здесь яхты, клубы и гламур,
и смесь культур,
здесь смысл жизни утонул
среди купюр…
Есть и пока еще жива —
Россия-два :
в ней много силы и размах
не на словах,
чтоб от свершений не кружилась
голова,
Россия-раз творит надзор
в России-два…
И наконец Россия-три —
вчерашний день :
и городов она внутри,
и деревень,
и непонятно чем живет
(не без греха)
чтобы наполнить свой живот
и потроха.
Чего-то ждет Россия-три,
людей полна
и чахнет, и в Аду горит
за всех одна…
С молитвой на губах.
В моей стране намолины иконы,
ведь проще жить с молитвой на губах.
В моей стране не писаны законы
тому кто «на коне» и при деньгах.
В моей стране чиновники жируя,
по заграницам растрясли живот.
В моей стране Засеками воруют,
а с крохами идут в простой народ…
Я в деревнях старушечьи платочки
среди травы метровой узнаю —
сумели все же, довели до точки
заброшенную Родину мою.
Теперь вот заграничная зараза
вдруг в марте расцвела среди цветов.
Воспринимать отказывается разум
что все это для нас, для дураков.
За что, Россия, ты всегда страдаешь,
ведь сколько в тебя брошено камней?
А ты живешь и до сих пор не знаешь
судьбы, никем не читанной, своей.
От свобод тесно.
Все суета сует —
не стоит обольщаться.
Начало дней – рассвет.
Закат – пора прощаться.
Плохи иль хороши
деньки прошли под солнцем,
судить их не спеши,
а то жалеть придется,
и память не резон
тревожить понапрасну :
алеет горизонт
давно закатом красным
да сумерек шаги,
а за спиною Мили,
казался мир другим
когда идеей жили,
теперь живем смелей
от всех свобод уж тесно,
ни планов, ни идей
один понос словесный
да только толку нет —
заботы и тревоги,
и суета сует
что ждет в конце дороги.
Помилуйте, с народом так нельзя!
Я Вам давно хочу сказать, друзья —
Родимые, с народом так нельзя!
Ведь накипело
(прах его бери!) —
снаружи накипело,
изнутри.
Куда ни кинь
везде один привет —
да что кидаться
