Читать онлайн полностью бесплатно Андрей Арсеньев - А ты не сдерживай слёз и реви

Он сидел за обеденным столом и доедал завтрак. Кто этот он? Он – это просто он. Без большой буквы. Хотя…

Он – это мальчик. Ни толстый, ни тонкий. Ни высокий, ни маленький. Ни умный, ни тупой. Ни блондин, ни брюнет. Рыжий? А может и рыжий. Кто его разберёт. В общем самый что ни на есть среднестатистический гражданин дошкольного-школьного возраста. Он сидел за обеденным столом и вдруг подумал:

«Интересно, а почему стол называется обеденный? Ведь едят на нём не только обед, но и ужин. И завтрак. Тогда получается, что сейчас этот стол – завтрачный. Или завтрашний?.. А вечером он ужинный…»

Такие мысли находились сейчас в голове нашего юного героя. А что ему ещё делать остаётся, как не размышлять о какой-либо ерунде. Родители играть с ним не хотят и даже поговорить с ними не удаётся. Все их мысли сегодня заняты генеральной уборкой квартиры. Во время обеда о сыне они не думают. А вот он сейчас думает как раз о своих маме и папе: «Интересно, что они подарят мне на Новый год?» С язвительной улыбкой пронеслось это в голове мальчика несмотря на то, что на дворе в данную секунду стоит тёплый июльский денёк. Ну не мечтать же ему о подарке на День рождения, ведь он был месяц тому назад. И к тому же не забываем: это рождественская история.

– Что улыбаешься? – серьёзно спросил папа у сына.

– Ничего, – ответил мальчик и радостно опустил лицо в тарелку. Телефон.

Настало время и завтрак испустил последний вздох. Мама убрала всё со стола, исключая своих домочадцев, конечно же. Посуда упокоилась в раковине, и мама по-боевому развернулась к мужу и сыну.

– Ну что, за работу?

Мальчик немножко напрягся от таких слов.

– Выбирай, – говаривал папа сыну, – либо остаёшься с нами и помогаешь нам, либо идёшь на улицу и находишь там себе развлечения на весь день?

Ответа на это предложение не последовало, так как отвечать было некому: мальчик уже сломя голову нёсся вниз по лестнице, навстречу улице. Папа после этого посмотрел на маму и однозначительно принялся поигрывать бровями.

Поигрывать. Поигрывать это хорошо, думал мальчик. Но вот с кем? Он ходил по двору и не видел никого. Солнце накаляло обстановку. Зря, наверное, он отказался ехать в лагерь, несмотря на наставления родителей. Все друзья его как раз там. А он здесь. Один. Вынужденный искать себе приключения на ровном месте.

Ох уж эти спальные районы. Поблизости нет ни одного развлекательного центра. Ни парка аттракционов. Ни кафе. Ни кинотеатра. Только продуктовые магазины, парикмахерские и аптека. Сесть в маршрутку и ринуться навстречу впечатлениям? Ноги мальчика задрожали. Но у него же нет денег! Ха-ха! Ну конечно! У него просто нет денег и поэтому он не может поехать на маршрутке. Вот и всё! Хотя будь у него сколько-нибудь он бы с лёгкостью обменял их на мороженое, но не на билет. Ведь так? Нет! Смело заявил мальчик. Если бы и поменял на мороженое, то только не здесь, а в центре города, куда он до этого бы добрался на маршрутке. Один. Он ведь уже ездил на ней без сопровождения взрослых, правда, вместе с друзьями, но что это меняет.

Собаки разлеглись в теньке, изнывая от жажды. Казалось, что кто-то внутри них также решил взяться за уборку: свесили красные ковровые дорожки с балкона и методично выбивают из них пыль.

Обувь мальчика шаркала по дороге. Шаркала и шаркала. Что же делать? «Ску-у-ка-а…» – изнывал мальчик, а потом внезапно остановился, когда из-за прямоугольно постриженных кустов, располагающихся в метре от прилегающего здания, с диким мяу выскочила кошка. А из самих кустов тихо донеслась чья-то невнятная… ругань? Мальчик постоял-постоял, а затем осторожно приблизился к этим невысоким кустарникам. Остановился и напряг уши. Ничего. Нагнулся и вплотную приставил ухо к листьям. Сопение. Кто там? Кто так сильно напугал кошку? Собака? А ругань? Или это было рычание? Насторожено повернул лицо к кустарнику. Поднял руки. Сложил перед лицом ладони остриём вперёд. Наподобие клинка направил их вглубь листьев и раздвинул кустики. Ничего. Засунул в образовавшийся проём голову и старательно принялся всматриваться во тьму, из которой неожиданно показался чей-то громадный глаз.

Мальчик с криком Вильгельма отпрянул от кустов и упал на тротуар, приземлившись на него своим мягким местом.

– Псёл отсюдява, – невнятно пробормотал обладатель громадного глаза.

Мальчик от страха не знал, что делать. Оставаться сидеть здесь или бежать домой? А если догонит? Он долго сидел, разглядывая кустарник. Казалось, чей-то глаз смотрел прямиком на него.

– Псёл отсюдява! – раздражённо прозвучало из-за кустов. – Пякя я тебе апякялипсись не устрёиль.

Мальчик уже с радостью хотел было оттолкнуться от земли и побежать домой, чтобы с печалью взяться за уборку квартиры. Убираться он не любил. Что говорить о квартире, если он себя убирает только по наставлению мамы. Эти умывания перед сном. А утром? Неужели он спит на грязной кровати, из-за чего утром вынужден ещё раз умываться? А если и правда на грязной, зачем тогда умываться перед тем, как лечь в неё спать? Непонятно.

Что такое «апякялипсись»? Как этот кто-то его ему устроит? Да и кто он такой? Что он ему сделает? Вы только взгляните на эти прямоугольные, благодаря секаторам, кустарники: они же ему – в его-то возрасте – по грудь! Мальчик с каждой секундой храбрился и недоумевал. Он смело поднялся на ноги и сделал шаг вперёд, как вдруг до него донеслась мысль: а что, если этот устройщик апякялипсися не такой уж и маленький, а просто сидит или лежит сейчас на земле? Кустарники тянутся на метры вперёд – и назад! А что, если это какой-то бездомный, решивший прилечь на пару минут в теньке, прячась от испепеляющего солнца, точь-в-точь как собака? Мальчик стоял-стоял, приподнялся на цыпочки, изогнул вперёд шею, словно удочку – и ничего. Вскоре из-за кустов послышалось «пых-пых», и вверх поднялось небольшое облачко дыма. Пых-пых. Ещё одно.