«Но где снега былых времен?»
(Франсуа Вийон)
Вещи и обстоятельства
не всегда таковы,
какими они кажутся.
Мандрагора.
(Роберт Асприн)
Некромант Альгерлар, чье имя заставляло трепетать королей и полководцев, пребывал в несвойственном ему скверном расположении духа. Не радовали его несметные богатства, которые за много столетий скопились в его кладовых, даже бесценные произведения искусства, которыми он заботливо украшал свое жилище, теперь оставляли его равнодушным. Напрасно бродил он по бесконечным зала и галереям Черного замка, услаждая взор статуями и картинами, некоторые из которых были древнее самого человечества. Даже прогулка в соседний город и зрелище всеобщего ужаса, который вызвало его появление, и то не доставили ему удовольствия. К чему все это, когда тело, когда-то полное сил, превратилось в подобие древней мумии, по неизвестной причине покинувшей гробницу и разгуливающей на свободе? Для чего сундуки, полные золотых монет и драгоценных камней самой чистой воды, когда вид собственного лица в зеркале вызывает лишь дрожь омерзения? Что толку в поклонении сильных мира сего, когда без помощи магии невозможно разглядеть то, что находится на расстоянии в пару локтей?
Но даже это было не самым худшим. Проходя мимо таверны, откуда слышались звуки самого беззаботного веселья, Альгерлар поймал себя на мысли, что завидует этим людям. Им доставляет такое удовольствие еда, вино и ласки беззаботных подружек. Он же давно перестал различать даже вкус пищи. Самые редкие деликатесы и тончайшие вина, которые во множестве присылались в его замок, в беспорядке громоздились в его кладовых, постепенно обращаясь в тлен. Прикосновения одежд из тончайшего шелка и нежнейшего бархата к загрубевшей от времени морщинистой коже также не приносили старому некроманту ни малейшего наслаждения. Целые кипы самых дорогих тканей постигла та же судьба, что и кушанья.
В глубине души, гневаясь на себя самого, он создал в одном из многочисленных пустых залов своего замка подобие общего зала таверны с низким закопченным потолком и развеселой компанией. Но общество бездушных фантомов вызвало у Альгерлара лишь сильнейшее раздражение. Когда-то в юности, тайком сбежав в город и посетив такое же заведение, он испытал гораздо больше радости. И это несмотря на то, что монет у него хватило лишь на кружку дешевого кислого пойла, а девица с растрепанными волосами цвета прелой соломы и бюстом, вываливающимся из чересчур низкого декольте, с насмешкой оставила его, всего лишь минуту посидев у него на коленях и забрав все, что оставалось в кошеле…
Выступление бродячих актеров на ярмарочной площади, которое он посетил, предварительно изменив облик, тоже не развеселило его. Толпа безграмотной черни, которая рукоплещет глупым ужимкам, представляющим собой квинтэссенцию тупости и дурновкусия.
Вдруг взгляд его упал на молодую парочку, которая целовалась прямо посреди шумящей толпы, не переставая хохотать над приключениями Жана-пройдохи и хлопать в ладоши с самым искренним восторгом. Затем Альгерлар заметил двоих немолодых горожан, скорее всего ремесленника или мелкого торговца с женой. Те время от времени бросали друг на друга взгляды, полные тепла и нежности.
Внезапно вид немолодой женщины пробудил у некроманта смутные воспоминания, казалось бы, навсегда похороненные в глубинах памяти. Маргретта, наверно она стала такой же – кругленькой, уютной и с тем же серебристым смехом, подобным журчанию горного ручейка. Дочь пекаря, приносившая в замок корзину с караваями хлеба, единственная из созданий женского пола, кто обратил внимание на худого нескладного ученика чародея. Он не ответил на ее чувства, углубившись в изучение манускриптов, написанных высохшими от старости магами, давно переселившимися в другой мир. А ведь он мог бы оставить своего учителя и тогда карты его судьбы легли бы совсем по-другому…
Вернувшись в Черный замок, который вдруг показался ему на удивление мрачным и вызывающим беспросветную тоску, Альгерлар принялся за то, что умел лучше всего, а вернее, за то немногое, чему научился за свою бесконечно долгую жизнь. Он начал творить заклинания.
Перед ним одна за другой прошли королевы и знаменитые красавицы прошлого, чьи останки не покоились в Городе Мертвых, а были перенесены в подземелья замка расторопными помощниками. Помощниками, чьи души вскоре отправились в одну из десяти преисподних, а тела стали пищей для ночных демонов…
Вернув дамам с помощью своего колдовского искусства некое подобие жизни, некромант заставил их развлекать его игрой на музыкальных инструментах, пением, танцами и куртуазной беседой. Но и это лишь растравило душевные раны. Смутная тоска, терзавшая Альгерлара все это время, приняла облик текста, высеченного на мраморной стене зала для магических ритуалов. Визуализация всегда была его самой сильной стороной; даже суровый наставник иногда хвалил его и приводил в пример остальным ученикам.
− Я бесцельно растратил свою жизнь, − гласила надпись. − Я прошел мимо того, что могло сделать меня по-настоящему счастливым. Речь идет даже не о низменных удовольствиях, а о чем-то, несоизмеримо более важном, это…
