© Георгин Йокатта, 2022
ISBN 978-5-0056-9212-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Данный сборник никому не нужного дерьма был написан по личным воспоминаниям из жизни.
Они сидят. Им фиолетово и розово. Они не двигаются. Жизнь для них – кино, которое они смотрят каждый вечер в квадрате. Они привыкли смотреть. И молчать. Они молчат по – злому. Они молчат с интересом. Как ребенок, с интересом наблюдающий за кричащей матерью. Как бабушка, сидящая на лавочке, и наблюдающая за толпой люберов, калечащих ребенка с зелеными волосами. Как люди, стоящие перед клеткой в зоопарке. Они боятся. Им страшно, что ужас вылезет. Перед клеткой они чувствуют теплую безопасность. А у «ужаса» лишь холодная опасность. Раньше он был хороший. А теперь стал «плохой». А он не мог стать. Он всегда был, был «плохим». Он плох в глазах толпы наблюдателей. Он плох в глазах кричащей матери, он плох в глазах отстраненной бабушки. Он плох в глазах всех и никого. Он не принесет пользы, в виде ребенка, который, как и он будет смотреть на свою кричащую мать, и на мокрую желтую страницу дневника с «четверкой». Который не сможет кататься на велосипеде, чем приведет в красное бешенство всех. Который не любит машинки и любит животных. Он не любит боль. Но боль его обожает. Она живет с ним. Его святая боль. Она всегда была с ним. Он – бесполезен. Он сумасшедший и больной. А они здоровы. Они здраво и прелестно учат домострой. Они здраво и чудесно избивают тех, кто не серый или белый, а другого цвета. Они здраво не разноцветны. Они здраво насилуют. В их мире стыдно быть хорошим. Стыдно быть красивым. Стыдно быть желтым, зеленым, синим, оранжевым. Ему стыдно жить. Очень сложно и просто слезой упасть в лужу. Сидя на крыше в потоке умирающего сознания. А они стоят и смотрят. Стоят и молчат.
Написано под впечатлением от выброшенного вчера листка из старого ежедневника, с нарисованной виселицей и датой «26.10.2018»
Я сижу и смотрю уставшими глазами на окружающий меня шахматный парк. Дети, большие, маленькие, разные, бегают по единому организму из пластика и ссадин. Они залезают в кишку радостных и беззаботных ожиданий, и выкатываются из горки ветром. А что чувствовал ты, сидя в сухом углу, и наблюдая за всеми?
Я цвету, когда другие вянут
Я могу, пока другие стонут
Я хочу, пока другие терпят
Я не хочу, пока другие верят
Я разжигаю, я умираю,
Я процветаю, я затухаю,
Я зеленею, я розовею,
Я каменею, я холодею,
Я разрываю, я прорываю,
Я зажигаю, я догораю,
Я воскресаю, я отживаю,
Я презираю, я улетаю…
Я нашел мертвую лягушку. Она лежала возле забора. Лягушка хрипела. Кажется, ее переехала машина. Она закрыла свои глазки, и хрипела, истекая кровью. Все просто обходили ее. Никто даже не смотрел на страдающее маленькое существо. Всем было все-равно на то, что еще вчера радовало их, сидя на асфальте, и мило квакало, смотря на прохожих маленькими черными глазками. Пока пьяное рыло не наехало на нее своим автовазовским ведром. Сейчас она хрипела. Она пыталась дышать. Разрываясь от накативших слез, я взял ее на руки. Маленькое скользкое тело пульсировало. Я пошел. Еще был шанс спасти ее. Отнести к ветеринару. Сделать хоть что-то. Маленькое скользкое тело перестало пульсировать. Я шел с холодным комочком по улице. Они, все они, смотрели с непонятливым отвращением на плачущего ребенка с мертвой лягушкой на руках. А с неба капало.
