Читать онлайн полностью бесплатно Лариса Миллер - А между тем

А между тем

В книге представлено авторское собрание стихотворений Ларисы Миллер за полувековой «отчетный период». Являясь дополнением и продолжением полного собрания стихов автора за 1963–2002 годы («Где хорошо.

Книга издана в 2018 году.

I. Судьбы картинки:

1965–1999 гг.

1965–1970

Я знаю тихий небосклон…

Я знаю тихий небосклон.

Войны не знаю. Так откуда

Вдруг чудится: ещё секунда –

И твой отходит эшелон!

И я на мирном полустанке,

Замолкнув, как перед концом,

Ловлю тесьму твоей ушанки,

Оборотясь к тебе лицом.

Не ждать ни переправы, ни улова…

Не ждать ни переправы, ни улова,

Ни окрика, ни шороха, ни зова.

У леса, у глухого перелеска,

Средь синевы и тишины, и плеска,

На берегу, колени к подбородку,

Сидеть, следя недвижимую лодку

И слушая полуденные речи

Реки, не прерывая, не переча.

А у меня всего одна…

А у меня всего одна

Картина в рамке побелённой:

Июньский день и сад зелёный

В квадрате моего окна…

И дуба тень. И дома тыл.

Забор. А ниже, где художник

Поставить подпись позабыл, –

Омытый ливнем подорожник.

И говорим о том о сём…

И говорим о том о сём,

Покуда в сумерках пасём

Сухой листвы стада овечьи.

И бесконечны наши речи

О будущем, о вещих снах,

Об ускользающих годах,

Неизживаемых обидах.

О том, о чём и вдох, и выдох.

Жить на свете – что может быть проще?..

Жить на свете – что может быть проще? –

И в июньской полуденной роще

Меж стволами бродить и бродить,

И, беседы утративши нить,

Всё брести, не заметив молчанья,

В сонной роще, где вечно качанье

И поскрипыванье ствола

И на землю стекает смола.

Завершается всё полосою закатной…

Завершается всё полосою закатной:

И уклад многолетний, и риск многократный,

И любовь, и раздолье, и праздник, и встреча…

Свод небесный багряною краской расцвечен.

И чем ближе к закату, чем ближе к развязке,

Тем тревожней тона, тем багровее краски.

1971

Не спугни. Не спугни. Подходи осторожно…

Не спугни. Не спугни. Подходи осторожно,

Даже если собою владеть невозможно,

Когда маленький ангел на белых крылах –

Вот ещё один взмах и ещё один взмах –

К нам слетает с небес и садится меж нами,

Прикоснувшись к земле неземными крылами.

Я слежу за случившимся, веки смежив,

Чем жила я доселе, и чем ты был жив,

И моя и твоя в мире сём принадлежность –

Всё неважно, когда есть безмерная нежность.

Мы не снегом – небесной осыпаны пылью.

Назови это сном. Назови это былью.

Я могу белых крыльев рукою коснуться.

Надо только привстать. Надо только проснуться.

Надо сделать лишь шаг различимый и внятный

В этой снежной ночи на земле необъятной.

Где ты тут в пространстве белом?..

Где ты тут в пространстве белом?

Всех нас временем смывает,

Даже тех, кто занят делом –

Кровлю прочную свивает.

И бесшумно переходит

Всяк в иное измеренье,

Как бесшумно происходит

Тихой влаги испаренье,

Слух не тронув самый чуткий;

Незаметно и невнятно,

Как смещаются за сутки

Эти солнечные пятна.

Где ты в снах своих и бденьи?

В беспредельности пространства

Только видимость владенья,

Обладанья, постоянства.

И всё равно я буду помнить свет…

И всё равно я буду помнить свет.

И в пору тьмы, и на пороге смерти

Я не скажу, что в мире света нет,

А если и скажу, то мне не верьте.

Сплошная тьма у самого лица.

Но стоит сделать два нетвёрдых шага,

И вот уж под лучом струится влага

Какого-то лесного озерца.

Мираж и сон? Воображенья плод?

И ночь кругом, и свет совсем не брезжит;

Но значит, где-то день и солнце нежит,

И огненно настурция цветёт.

Когда садилось солнце в пять…

Когда садилось солнце в пять,

В те снежные недели,

Всё то, о чём нельзя мечтать,

Случалося на деле.

И я, приемля все дары,

Растерянно молчала,

Предчувствуя иной поры,

Иных времён начало,

Когда кругом и вдалеке

Всё снова станет глухо,

И попросить о пустяке –

И то не хватит духа,

Когда не сыщешь днём с огнём

Окрест иного чуда

Кроме того, что мы живём

И не всегда нам худо.

Ничего из того, что зовётся бронёй…

Ничего из того, что зовётся бронёй, –

Ни спасительных шор, ни надёжного тыла…

Как и прежде, сегодня проснулась с зарёй,

Оттого что мучительно сердце заныло,

То ль о будущем, то ли о прошлом скорбя…

А удачи и взлёты, что мной пережиты,

Ни на грош не прибавили веры в себя,

Но просеялись будто сквозь частое сито.

Так и жить, как в начале пути, налегке –

Неприкаянность эту с тобою поделим.

Тополиная ветка зажата в руке –

Вот и руки так горько запахли апрелем.

И все же уговор жестокий…

И все же уговор жестокий –

Не оглянуться на истоки,

На тропку, смятую пятою,

На прошлое, на прожитое,

На прежний сад, на прежний дом,

На преданный огню Содом

Не поглядеть в немой печали,

Чтоб ангелы не осерчали,

Когда все те, что в вечность канут,

Вослед глядят и руки тянут,

С тоской по имени зовут…

И можно ли найти приют,

Покой, уйдя к иным просторам

И не простившись даже взором?

Я вхожу в это озеро, воды колыша…

Я вхожу в это озеро, воды колыша,

И колышется в озере старая крыша,

И колышется дым, что над крышей струится,

И колышутся в памяти взоры и лица.

И плывут в моей памяти взоры и лики,

Как плывут в этом озере светлые блики.

Все покойно и мирно. И – вольному воля –

Разбредайтесь по свету. У всех своя доля.

Разбредайтесь по свету. Кочуйте. Живите.

Не нужны никакие обеты и нити.

Пусть уйдете, что канете. Глухо, без срока.

Все, что дорого, – в памяти. Прочно. Глубоко.

1972–1975

Муза. Оборотень. Чудо…

Муза. Оборотень. Чудо.

Я тебя искала всюду.

Я тебя искать бросалась –

Ты руки моей касалась.

Ты всегда была со мною –

Звуками и тишиною,

Талым снегом, почкой клейкой,

Ручейка лесного змейкой.

Без тебя ломала руки,



Другие книги автора Лариса Миллер
Ваши рекомендации