Читать онлайн полностью бесплатно Павел Сутин - 9 дней

9 дней

Вскрыв запароленные файлы в лэптопе погибшего друга, герои романа переживают ощущения, которые можно обозначить, как «world turned upside down». Мир персонажей переворачивается с ног на голову, они видят абсолютно достоверные документы, фотографии и видеозаписи, демонстрирующие трагичные повороты их судеб, – притом, что ни одно событие, отраженное в этих файлах, никогда не происходило.

Книга издана в 2011 году.

День первый

В половине девятого по волнистой, в глубоких трещинах, асфальтированной дорожке, между кряжистых вязов проехал новенький ПАЗ с табличкой «Ритуальный». Начинался больничный день, в административный корпус сходились старшие сестры со стопками историй болезни, через полчаса у морга предстояло выстроиться веренице таких ПАЗов. В патанатомии повизгивали по мелкой желтой плитке колесики каталок, цокали женские каблуки, в коридоре курил хлыщеватый молодой санитар с пирсингом. Накрашенная медсестра открыла дверь в ординаторскую и сказала:

– Дмитрий Саныч, ну скоро?

* * *

Браверманн вошел в ординаторскую, сел за стол и кивнул Хлебову, своему старшему ординатору: начинай. Тот доложил семидесятилетнего народного артиста с раком простаты и студентку с опухолью надпочечника, а ординатор второго года – слесаря из Шатуры с гигантской многокамерной кистой левой почки. Браверманн свою операцию перепоручил Хлебову и быстро закончил конференцию, можно сказать, скомкал.

Браверманн заведовал онкоурологией шестой год, докторскую защитил в тридцать четыре, опубликовал две монографии и статей без числа. Был он толстым, низкорослым, облысел еще в институте, не водил машину и не читал беллетристику. Близкие друзья звали его «Бравик», но надо сказать, что при взгляде на его дряблое, обрюзгшее лицо трудно было представить, что у этого человека вообще есть друзья.

Он ушел в кабинет, достал из ящика стола початую пачку «Мальборо» и какое-то время, сопя, смотрел на нее. Его первый шеф сказал ему в восемьдесят восьмом: лучше не кури, я вот двадцать восемь лет курил, а потом стал свое дыхание в лифте слышать – и бросил.

Постучав, вошел Хлебов, спросил осторожно:

– Что-то случилось?

– Я сейчас уеду, у меня срочные дела. К трем вернусь. – Бравик сел и стал, кряхтя, надевать полуботинки. – Ты как составлял график? Почему Голованов идет в третью очередь? Почему у тебя человека с диабетом подают в операционную в третью очередь?!

График он исправил еще позавчера, и тогда же выговорил Хлебову.

– Голованова первым подают, – сказал Хлебов. – У вас дома что-то?

– Безобразие, безобразие… Больной с диабетом…

– Может, такси вызвать?

– Не надо. – Бравик встал и снял с плечиков пиджак. – Гулидов будет нефрэктомию делать – так ты ему помоги. Я к трем вернусь.

* * *

Молоточки пишущей машинки «Оливетти» мягко отщелкивали:

поступил в 1-е травматологическое отделение ГКБ № 15 в экстренном порядке 13.05.2009

В ординаторскую опять заглянула сестра.

– Дмитрий Саныч!

– Да-да, заканчиваю…

констатирована в 5 ч. 35 мин. При патологоанатомическом исследовании

– Только ваше заключение осталось.

– Не зуди под руку.

разрыв селезенки. Разрыв диафрагмы. Компрессионный перелом второго грудного позвонка, перелом основания черепа

За стеной два санитара уложили в гроб труп в черном полиэтилене.

Патологоанатом выдернул из валика заключение, подписал и протянул сестре.

– Держи.

* * *

Геннадий Валерьевич Сергеев, прозаик, «мастер психологических этюдов», как написали про него когда-то в «Большом городе», вышел за руку с сыном из подъезда. Сергеев в свои сорок два был строен, хоть и немного подзаплыли плечи и угадывался живот. Лицо у него было спокойное, солидное, оно и в ранней юности было таким же: голубые глаза чуть навыкате, короткие рыжеватые волосы, большой лоб, залысины, губы, о которых принято говорить «чувственные», и подбородок с желобком. Гена с Васеном опаздывали в садик, с минуты на минуту начиналась зарядка. Васен сегодня прокопался, укладывал в пластиковый пакет аппликацию, над которой вчера корпел до одиннадцати, потом искали чешки, потом выяснилось, что Васен не почистил зубы.

– Пап, в выходные к Никону на дачу поедем? Ты говорил, что поедем.

– Не к Никону, а к «дяде Никону». Не надо фамильярничать со взрослыми.

Васен вытащил ладошку из отцовской руки. Когда подошли к садику, он спросил:

– А Бравик поедет?

Он еще не умел долго обижаться.

– Не Бравик, а «дядя Бравик».

– А Гаривас?

– Зайка, топай быстрее, – сказал Гена, – уже зарядка началась.

* * *

Майор Александр Анатольевич Лобода – мосластый, темноволосый, в прошлом боксер-средневес – был опер потомственный, его отец пришел в угро с фронта, в двадцать три, как Володя Шарапов. Лобода окончил омскую «вышку», работал на земле, в ОБХСС, по карманникам, а последние три года на Петровке. Характер у него был отцовский, прямолинейный, оттого-то, наверное, Лобода до сих пор ходил в майорах.

На Петровке стояла плотная пробка, недалеко от проходной маршрутка притерла «Волгу». Беззвучно переливался бело-красно-фиолетовый фонарь гаишной машины. Инспектор, положив папку на капот, писал протокол. Лобода пошел к Страстному и столкнулся с Карякиным. Тот перехватил кейс в правую руку, посмотрел на часы.

– Ты куда это?

– К-к-константин Андреич, мне отъехать надо, – сказал Лобода. – Вернусь к-к-к обеду.

– У Щукина день рождения, – напомнил Карякин.

– Мы ему б-б-бензопилу купили. – Лобода поискал по карманам сигареты. – Хорошая п-п-пила, шведская… Я к трем б-б-буду.

– В час совещание у Смоковникова. А ты куда?

– На п-п-похороны. – Лобода, вытряхнул сигарету из смятой пачки, зажал в углу рта, стал искать по карманам зажигалку. – К-к-к трем вернусь.



Другие книги автора Павел Сутин
Ваши рекомендации