– Семья – это самое ужасное, что может случиться с человеком! Я никогда не женюсь! – с вызовом бросил я знакомому в ответ на фразу о свадьбе его старшего брата. Разговор не сложился. Я вышел на улицу в промозглую моросящую осень и курил сигарету за сигаретой.
Семья – что-то ужасное, мрачное, опустошающее. Место, где человек ограничен в желаниях и где один всегда контролирует другого. Там есть предательство. Там есть измена. А разговоры про любовь, надежность или поддержку – ерунда для отвода глаз. По крайней мере, в 19 лет я считал именно так. И это был не обыкновенный юношеский максимализм или желание нарушать правила или нагуляться, нет, это было мое убеждение, мое понятие, мой принцип.
Мысль о нелепости брака укреплялась во мне несколько лет с момента развода родителей. На тот момент мне было 12, и известие о разрыве прозвучало как гром среди ясного неба. Моя семья всегда казалась мне идеальной, в ней царила любовь, гармония. Мама, папа, трое детей. Мы вместе ездили в отпуск, вместе проводили вечера. Могли с отцом, братом и сестрой помогать маме лепить пельмени.
Я был средним сыном. В школе был отличником, участвовал в КВН, стал кандидатом в мастера спорта по шахматам. А потом… мама сказала, что уходит, и начался ужас. Они с папой заперлись в комнате, но даже через закрытую дверь были слышны их крики и звуки бьющихся предметов. Папа выбежал с топором и разрубил мамину норковую шапку. Все было как в тумане. В ту ночь мы с мамой сбежали из нашего «счастливого», а теперь ставшего злополучным дома в никуда.
Я остался жить с матерью, но разве она могла как-то повлиять на взбунтовавшегося подростка? Для меня не существовало никаких авторитетов: ни государства, ни полиции, ни запретов старших. После расставания родителей меня накрыло постоянное чувство страха и неуверенности, которое я пытался забить чем угодно, поэтому на первый план вышло общение с друзьями. Я влился в не самую лучшую компанию и считал себя невероятно крутым. Быстро ощутил вкус свободы, удовольствий и отсутствия проблем. Как губка впитывал все вокруг, и чем более сомнительными и безрассудными были мои поступки, тем больше я ими гордился. Сейчас мне самому сложно поверить, как вчерашний мальчик в выглаженном костюмчике, победитель олимпиад и кавээнщик всего за месяц превратился в волчонка, буквально живущего на улице. Не было ни денег, ни ориентиров, ни поддержки. Я сам кое-как окончил школу с одной тетрадкой по всем предметам и одной потрепанной белой рубашкой на все официальные мероприятия.
Оставшись один, я понял, что жизнь – это жесткая арена, на которой ты никому не нужен, ты всем чужой. Чтобы пробиться, нужно идти по головам. А для этого нужно быть эгоистом, равнодушным к чужим проблемам и эмоциям. К тому же зачем пытаться быть хорошим или вкладываться в будущее? Я понимал, что жизнь скоротечна и нужно наслаждаться ею здесь и сейчас. Брать сегодня по максимуму, ведь завтра может и не наступить. Неудивительно, что очень скоро у меня случился первый сексуальный опыт. Первая кража. Первые легкие наркотики.
Я достиг дна, но тогда не понимал этого. У меня перед глазами не было примеров, глядя на которые я бы мог увидеть, что пошел по ложному пути и все делаю не так. Да и родственники, узнав о том, как я живу, пришли в ужас и отвернулись от меня. На сердце была пустота.
И вот после очередной бессонной ночи, полной кутежа и разврата, я брел по просыпающемуся городу, но видел впереди только тьму. Мимо меня проносились люди. Кто-то спешил на работу, кто-то в институт, у всех были свои мечты, своя жизнь, свое будущее. Я сел на лавочку, потому что идти было некуда. И тут ко мне подошла пожилая женщина. От нее так и веяло нежностью и заботой.
– Можешь подняться ко мне и поспать. Я же вижу, что тебе совсем некуда идти, – сказала она, почувствовав мое состояние.
Я воспользовался приглашением. А когда проснулся, пробрался на кухню, украл чайник и ушел. В тот момент мне даже не было стыдно. Через несколько дней я снова ночевал на той же лавочке и увидел ее. Она подошла и сказала:
– Владимир, я не буду писать на тебя заявление в милицию, но я хочу, чтобы ты пошел со мной в храм.
Мне было все равно, и я пошел за ней. В тот день я впервые оказался в церкви. Девятнадцатилетний, лысый, злой, страшный. Все вокруг меня казалось странным – атмосфера, пожилые люди, молитвы, взгляды. Я стоял и не понимал, зачем эти люди приходят сюда, что такого они здесь находят. Но вот служба закончилась, и несколько человек обняли меня, окружив теплом и заботой. И тогда внутри меня как будто что-то сломалось. Я впервые столкнулся с тем, что люди могут принимать тебя просто потому, что ты есть, – тебе не нужно было ничего им доказывать, выбивать из них уважение или выпрашивать любовь. Это было ни с чем не сравнимое чувство.
До прихода в церковь я не верил ни в людей, ни в брак, ни даже в себя. Я видел мир словно через негативный фильтр, превращавший даже самые лучшие качества и поступки во что-то жалкое и пустое. Но однажды посмотрев под другим углом, я уже не мог этого развидеть. Я стал меняться, и эти изменения заставляли все время куда-то двигаться и ставить все более амбициозные цели. А новые принципы, ставшие впоследствии базовыми, помогли построить прочный фундамент, на котором я стою до сих пор.
