НИЧЕГО ОТ ТЕБЯ НЕ НАШЛА Я
Ничего от тебя не нашла я
за угаром хмельной пелены,
бывший «ангел» советского «рая»,
бывший пахарь советской страны!
Ни её, ни тебя нет в помине,
перестройкой убито село;
вместо пашни – сплошная пустыня,
где мелькает воронье крыло.
Ни машин, ни души на дороге,
только ты с почерневшим лицом
еле тянешь замёрзшие ноги,
обручальным торгуя кольцом.
Все пропито: семья и Россия,
крест нательный ушел за вино,
просят стопку глазницы пустые,
у той стопки не сыщется дно.
Дать бы в морду за всё это разом:
за разруху, за пьянство и мат!
Умирать не давали приказа,
и ты сам больше всех виноват.
Ведь никто не поможет, родимый,
на Руси нашей так повелось.
Что же вылил полжизни ты мимо?
Где здоровая русская злость?
…Пожалела – и вынесла чарку;
затрясло его, зубы стучат.
Это мерзкое, подлое «жалко»…
Ты прости меня, гибнущий брат!
Ты прости – я ещё молодая,
не вкусила смертельной тоски,
пропивая последки от «рая»
и кольцо с посиневшей руки.
2011
БОГОРОДИЦЕ ДЕВО, РАДУЙСЯ!
/Суббота акафиста Пресвятой Богородице/
Ветер стонет в полях,
начался ледоход.
Нынче мало весенней мягкости.
Не печалься, земля,
не кручинься, народ.
Богородице Дево, радуйся!
Прилетят журавли,
раскудрявится лес,
ребятишки затеют шалости.
В синеокой дали
с облаками и без,
Богородице Дево, радуйся!
Не покинь, пощади.
Подыми русский дух
в день неистовства чуждой зависти.
Кровь омоют дожди,
трижды крикнет петух…
Богородице Дево, радуйся!
Блещет юность в очах,
лёгок путь молодым,
не остави во время старости.
Ты – молитвы Свеча,
Благовония Дым,
Богородице Дево – радуйся!
Умаляется плоть,
вычитается грех,
не исчезнем в ничтожной разности.
Будь гарантом свобод,
Вечной Жизни Ковчег,
Богородице Дево, радуйся!
Бога Сына моли,
не посетуй, прости,
источи цельбоносныя сладости.
Для родимой земли
Ты – как сердце в груди.
Богородице Дево, радуйся!
2011
Прикоснулся крылом золотым предвозвестник небесный
к заповедным лесам,
багряницу надел на страстные, печальные клёны,
благодатью умастив.
Бичевавшие ливни ушли от борьбы бесполезной
вслед языческим псам,
и Пилат на том свете умылся водою солёной
в ежегодной напасти.
Неприметный глашатай судьбы и сермяжности правил,
молодой воробей –
тайнозритель земель, словно преданный друг Иоанна –
не страшится зимовья.
На Голгофе российской Христос Имя Бога прославил,
и в убрусе полей
Он оставил Сыновний Свой лик красоты первозданной,
быв от века Любовью.
Как трепещет душа на кресте расставаний с одними
и при встрече с другим!
Как терновый венец отлучения тянет и колет
благородную кожу…
Нас целующий, верь: скоро русские стяги подымем;
с кем Господь, тот – храним!
И тогда вновь помчатся к победе буланые кони,
и сверкнёт меч из ножен.
Распростёрся над кроткой Россией дымок деревенский,
словно Божий покров,
и Казанская смотрит с иконы, как мама родная
на крылечке у дома.
Русский отрок Давид постигает с отцом в перелеске
нрав совхозных коров.
При дверях Галилея… Великую мощь воздвигая
на краю перелома.
2012
Ой, ты русская ты доля непомерная!
Расплескалось под ногами море серное.
Нынче силы – прежней доблести не равные.
Что ж сидите, слезы льёте, православные?
Под лежачим камнем преть охота в сырости?
Коли нет богатырей, их надо вырастить!
Коли горек хлеб чужой – посейте нашенский,
в поле выйдите, Иванушки да Машеньки.
Возродите Русь былую, изначальную,
крепь могучую и душу беспечальную.
Звонкой песней огласите белоствольную,
Русь вселенскую, небесную, привольную.
2012
СНОВА МАЛЬЧИК БЕЖИТ ЗА ХЛЕБОМ
Снова мальчик бежит за хлебом,
на обедню спешит звонарь.
Снова холод подкрался летом….
Прости нас, Государь!
Снова худо, и страх – до тика.
Пустота, нищета и гарь.
От озлобленных взглядов – дико.
Прости нас, Государь!
Люди гибнут, и снова – даром.
Расплавляется нервов сталь,
непривычная к смертным карам.
Прости нас, Государь!
Стон предсмертный в крови и пыли
завершает штыка удар
в грудь последней живой святыни.
Прости нас, Государь!
2012
Взовьются снега, а сегодня – мороси.
Туманы растут густотою пенною.
Они – по праву, душа – по совести,
Вот формула бытности обыкновенная.
Отброшенный мокрый багрец – охапками,
Вчера запылал надо мной, как новенький!
И стали будни чужими, зябкими,
Покрыв серебрянкою крестики, нолики…
Спроси: «Как погода»? Дождь риторический.
И больше меня ни о чём не спрашивай.
Отрёкшись трижды, вхожу по-нищенски
В священные сумерки света опавшего.
…Покров. Расстилается зябь рассветная.
Прозрачна её тишина – как вросшая.
Чуть слышно дышит земля, не сетуя –
Моё сокровенное. Моя хорошая.
2013, 2016
ПО ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГЕ ЗАБРОШЕННОЙ
По железной дороге заброшенной,
Мимо речки, жилья и шоссе,
Выхожу в белоснежное крошево
По открытой ветрам полосе.
Хватануть бы раздолья безбрежного,
Но дышать не могу – в горле ком:
Век бы здесь не ходить и не езживать,
Только ноги несут – прямиком!
Что ни избы – пустые развалины,
Вместо речки – зловонная грязь.
И мужик, нищетой измочаленный,
И Москва, что вконец зажралась.
По железной дороге заброшенной,
По ушедшей, безгласной Руси,
Ковыляю, дрожа под одёжиной,
И метель за метелью – вблизи.
2015
Я надену передничек старенький
Из времён меж сумой и тюрьмой,
Накрошу хлеб ржаной на сухарики:
Ешьте, детушки, вместе со мной.
