Семилетний труд мой окончен. Как бы ни судили его читатели и критики, я не обинуясь ставлю в челе моего предисловия слишком понятные мне слова суздальского монаха-летописца.
Целью написания моего труда было составление справочной книги обо всех ныне существующих монастырях (мужских и женских) с необходимыми топографическими, историческими и археологическими сведениями и указанием печатной литературы.
Обсудив план предпринятой работы, я приступил к собиранию печатного материала, представляемого преимущественно провинциальными изданиями, редкими отчасти по антикварной ценности вследствие давности времени напечатания, а еще более благодаря трудности приобретения их в столице, где полного собрания их не имеется ни в одной публичной библиотеке.
Желая возможно успешнее пополнить число приобретаемых мной монастырских описаний, вышедших в провинции, я разослал по монастырям выработанную мною программу, с приглашением ответить письменно на проставленные в ней 14 пунктов, а равно и прислать имеющиеся печатные описания. Из 800 настоятелей и настоятельниц, к которым я обращался с этой просьбой, только 280 почтили меня присылкой рукописных сведений, а также печатных описаний и фотографических снимков (большей частью видов монастырей). Программа, первоначально опубликованная мною в № 3 московских «Церковных ведомостей» за 1901 г. от 21 января, содержала, как я уже сказал, 14 вопросов, выраженных в такой форме:
1) время основания или возобновления и имя основателя монастыря;
2) ближайшие к монастырю станции (расстояние в верстах и название): почтовая, железнодорожная и водного сообщения;
3) ближайший к монастырю губернский, уездный или заштатный город;
4) сколько храмов и приделов? древнейший по постройке? позднейший по постройке или возобновлению (в каком году);
5) святые мощи (на вскрытии или под спудом);
6) чудотворные иконы (с какого времени);
7) местные празднования (праздники престольные, в честь святых мощей и святых икон, крестные ходы);
8) приписные к монастырю скиты и пустыни;
9) монастырские подворья (если при них имеются церкви);
10) могилы исторических личностей;
11) памятники церковной старины и другие достопримечательности монастыря;
12) иконописные и церковно-приходские школы;
13) минеральные источники, благотворительные заведения, больницы;
14) число монастырской братии: монахи, послушники (монахини, послушницы).
Впоследствии эта программа, сообразно имевшемуся у меня в руках материалу, была, по возможности, несколько расширена. Так в нее были внесены:
1) краткие сведения об основателе монастыря;
2) перечень выдающихся событий в истории монастыря;
3) поименное перечисление монастырских храмов и приделов с обозначением времени их постройки, возобновления и освящения, а иногда и лиц, освящавших тот или другой храм;
4) более или менее подробные указания на содержание монастырских ризниц и библиотек;
5) занятия монашествующих (работы в монастырских мастерских, полевые работы, пасеки, виноградники и проч.);
6) земельные владения и оброчные статьи монастырей;
7) казенное содержание по штатам 1764 г.;
8) иногда (где имелись) сведения о монастырских капиталах и доходах;
9) иногда список достопамятных настоятелей.
Последний пункт осуществлялся нечасто ввиду того, что полного и достоверного списка настоятелей монастырей не существует; список Строева значительно устарел, крайне неполон и спутан; хорошие списки в отдельных монастырских описаниях встречаются редко, так что систематическое проведение этого пункта повсюду потребовало бы от автора самостоятельных и долгих изысканий, которые могут составить предмет особого труда, независимо от предложенного в этой книге списка монастырей.
Занявшись в 1904 г. приготовлением моего труда к печати, я не переставал пополнять мой запас материалов. С этой целью в № 14–15 московских «Церковных ведомостей» 1904 г. от 11 апреля я обратился к настоятелям и настоятельницам монастырей с вторичной просьбой о доставлении мне печатных и рукописных сведений о находящихся в их заведовании монастырях по ранее предложенной программе. Каюсь, что я немного покривил далее душой, утверждая, будто я на первое свое обращение «получил ответы несколько менее чем из половины тех мест, куда я обращался» (на самом деле число полученных мною из монастырей ответов равнялось лишь 35 % разосланных мною вопросных листков). В надежде на хороший результат моего обращения к настоятелям и настоятельницам монастырей я указывал им на важность детального познания исторических судеб родины и приписывал им сознательное отношение к культурно-исторической роли монастырей в общем ходе русской истории.
Все это ни к чему не привело. Надежды мои не сбылись, ожидания captandae benevolentiae[1] были обмануты: победила вековая косность в союзе с непонятной подозрительностью и равнодушием ко всему, что выходит за пределы обиходного кругозора.
Кроме ранее полученных 280 письменных сообщений, я, при составлении своей книги, воспользовался около 1000 книг, брошюр и журнальных статей. Под описанием каждого монастыря напечатаны петитом точные постраничные ссылки на те из них, в которых имеется какое-либо сведение о данном монастыре.
